- Даже не верится, правда? – повернулся я к Оксане. – Словно бы всё произошло во сне, а не на самом деле.

- Ага! – ответила та. А потом вдруг стала радостно подпрыгивать. – Я так рада! Я так рада!.. Я жала руку живому Ван Клиберну!

- И я тоже! – встрял я, с тем лишь, чтобы умерить её чрезмерно радостный пыл, но тут же сам подлил масла в огонь. – Ну, смотри теперь себя в новостях по телевизору!

- Ур-ра! Меня покажут по телевизору! – ещё неистовее запрыгала Оксана.

- Подумаешь! – хмыкнул я. – Мне вот это совершенно всё равно.

- А я всегда хотела, чтобы меня показали по телевизору! – не унималась Оксана. – Меня даже, как-то показывали, по челябинскому телевидению!.. Помнишь, я тебе рассказывала?.. А ты что, не хочешь, чтобы меня показали по телевизору? – немного обиженно воззрилась она на меня.

- Да нет, пожалуйста…

- Ах, вот так значит! – тут же шутливо надулась она.

- Всё-таки нам невероятно повезло! – сменил я тему. – Ведь поднимись мы на полминуты раньше, или же позже – и уже точно не встретились бы с Ван Клиберном.

- Вот, не зря мне попался билет к встрече! – торжествующе на меня глядя, сообщила Оксана. – А ты не веришь!

- Ну, теперь уже верю. – отшутился я.

- Даже если мы не попадём в Кремль, то день всё равно удался – и заявление в загс подали, и с Ван Клиберном за руку поздоровались! Ведь правда? – радовалась Оксаночка.

Между тем мы подошли к Манежной площади. Перейдя в Александровский сад, мы вскоре приблизились к Кутафьей башне. Увы! Вход был перегорожен, и солдат сообщил нам, что сегодня Кремль закрыт на спецмероприятие.

- Ведь мы же не будем расстраиваться, правда? – жалостливо посмотрела на меня Оксана.

- Конечно, нет! – улыбнулся я. – У нас и без того день замечательный получился.

- Ну ладно. А куда мы сейчас пойдём?

Для начала, мы решили перейти на другую сторону, воспользовавшись переходом, рядом со сгоревшим Манежем. Но ещё только подходя к нему, мы заслышали чудесную музыку, доносящуюся из его глубин. Поспешно спустившись, мы увидели небольшую капеллу: виолончель, контрабас, несколько альтов и скрипку. Старые знакомые! Одного из музыкантов я узнал сразу – он уже много лет даёт здесь концерты в подобном составе (вернее, обычно не здесь, а в том переходе, что идёт от Тверской к Историческому музею). Остальные музыканты нередко менялись, но он присутствовал почти всегда. И вот, больше получаса мы слушали в переходе замечательный концерт классической музыки (в основном Вивальди – "Времена года", и немного Моцарта). Когда их цикл закончился, мы бросили им в скрипичный футляр немного денежек и пошли дальше.

Пошли же мы к храму Христа Спасителя. Не так давно, возвращаясь ночью из клуба, мы промчались стремительно по Каменному мосту и вдруг увидели сияющее чудо из хрусталя, протянувшееся от храма на Стрелку. Это был открытый ко дню города новый пешеходный мост, через Москву реку. Вот его-то мы сейчас и спешили посмотреть.

- Пропустите, пожалуйста, невесту!.. Пропустите невесту, а то она замёрзнет!

Очередь перед рамой металлоискателя на подходе к храму неохотно, но подалась в сторону. Тут же через неё проскочила нарядно раздетая невеста, а следом за ней к храму устремилась длинная вереница гостей.

- Ну вот, а просили пропустить только невесту! – шутливо заметил кто-то из очереди.

Вскоре мы с Оксаной уже бродили по этому перлу религиозной официозности (Спасу на гаражах, как шутливо называют его некоторые москвичи). Внутри было много памятных досок, в честь погибших в Отечественной войне 1812 года офицеров и генералов (и, разумеется, ни одного солдата!). Походив там немного, мы устремились снова на улицу. Когда же мы взошли на мост, там уже стояли жених с невестой, и к ним быстро подтягивались гости. Мы расположились неподалёку и стали с любопытством ждать. Как мы уже догадались, сейчас участники свадебной церемонии должны были выпускать белых голубей. Птиц раздали, и оператор, снимающий свадьбу, приготовился запечатлеть торжественный момент. Одна дама, разволновавшись, так крепко сжала голубя, что мы невольно забеспокоились, как бы она не сломала ему крылья. Наконец, раздалась команда, и птицы, белоснежной стаей, взмыли в воздух. Крас-с-си-и-иво!

Несколько голубей, в том числе и тот, которого чересчур крепко держали, расселись по фонарям моста и, кажется, не торопились улетать. Лишь когда основная масса птиц уже скрылись где-то вдали, они тоже, покружившись ещё немного над молодожёнами, улетели вслед за ними. Лишь измятый голубь так и остался сидеть на фонаре.

Конечно же, мост не был хрустальным. Он просто казался таким в сияющем обрамлении ночной подсветки. Но, несмотря на это, он всё равно был очень красивым. Пройдя его до конца, мы установили, что, в перспективе, он должен быть продолжен ещё дальше. Я даже припомнил, что в репортаже о его открытии говорили о том, что продлевать его будут аж до Якиманки.

Ещё будучи на мосту, мы заметили, чуть впереди и правее его, там где раньше, по всей видимости, располагались какие-то гаражи, некое странное мероприятие. Само собой, едва мы спустились на Стрелку, как сразу же устремились туда, благо, что пускали всех желающих.

С первого же взгляда стало ясно, что данное действо представляло из себя некий перфоманс. Довольно калейдоскопичный, но зато законченно авангардный. И с многочисленным и рассредоточенным фуршетом. В нескольких помещениях, прячущихся за старомодными деревянными воротами, укрывавшими ранее служебные автомобили, теперь расположились маленькие выставки. Одна из них была посвящена чьему-то путешествию по пустыне Гоби (в Монголии и, возможно, в Китае). На большом экране демонстрировался фильм, но, увы, с не очень хорошим качеством съёмок и с ужасной (отнюдь не этнической) музыкой. Хотя, само содержание фильма было интересным. В нескольких других гаражных павильонах были представлены довольно странные выставки картин. Некоторые нам понравились, а некоторые – оставили в некотором недоумении. Как и одна из фотоэкспозиций: фото, представленные на ней, были сугубо бытовыми, безнадёжно современными и бесспорно нехудожественными. Зато другая – "Прыжки" (не помню, кто был автором) – понравилась. На ней были запечатлены всевозможные прыжки в воду. Запечатлены – с выдумкой и красиво. Ещё в парочке павильонов торговали страшно дорогой одеждой. В одном – откровенно эпатажной (чуть ли не из подручных средств), а в другом – обычной (какого-то японского дизайнера). Мы угостились фуршетными коньяком и конфетами и пошли дальше. Поднявшись на второй этаж и выслушав строгие внушения участника мероприятия о том, что художников нельзя кормить и дразнить, а не то они звереют, мы заглянули в закрытую решёткой комнату, где имели удовольствие полюбоваться на стоящего на карнизе и держащегося за решётку окна художника в галстуке, но без штанов. Именно сейчас я понял тот странный ответ, спускавшегося нам на встречу посетителя. Я спросил его – "А там что-нибудь есть?". А он ответил, немного задумавшись, - "Да, как Вам сказать?"

Спустившись обратно на двор, мы зашли в самый крайний гараж. Погружённый в полутьму, с бегающими по нему бледными жёлтыми и зелёными полосами, он скрывал самое страшное! Лишь когда глаза немного привыкли к полумраку, мы разглядели посереди его огромный стол, под толстой, арбузного цвета скатертью, из центра которого торчала человеческая голова, разрисованная под арбуз. Голова, с довольным видом поглощала огромные куски этой гигантской полосатой ягоды, разбросанные прямо перед её ртом. В углу же комнаты гордо стояла некая дама, судя по всему, автор данной композиции. Оксана была в ужасе! А мне было смешно.

Напоследок мы нахватали с фуршетного стола штуки четыре металлических банок с каким-то коктейлем, запихнув их мой рюкзак. Совсем уже было собравшись уходить, я вдруг заметил, на импровизированной сцене знакомое лицо.

- Смотри, Оксана, ведь это же Кравченко! Помнишь, мы слушали гитариста в "Оракуле божественной бутылки"? – я попадал на его концерт уже раза три, и, так как зрителей было немного, то мы уже, как бы, пригляделись друг к другу. К тому же, я ему как-то, по случаю, подарил стихи о его же концерте. Стихи, правда, были довольно дурацкие. А ещё я на русско-итальянских сайтах "Чао-Какао" и "Рашен-Италли" пытался узнать для него, как российский музыкант может поработать в Италии (он в своё время жаловался на то, что в Москве сложно договориться насчёт концертов). Все доступные варианты оказались весьма авантюрными, и потому могли бы подойти, например, мне (если бы я умел на чём-нибудь играть), но никак не моему знакомому гитаристу.

- Сейчас, посмотрю на визитке, как его зовут. – прошептал я, роясь в кармашке рюкзака. – А, Алексей! Ну, идём.

- Привет, Алексей!

Первым на меня посмотрел странного вида его товарищ. С белыми всклокоченными волосами, он был облачён в кожаную, проклёпанную куртку, с огромной железякой на груди, болтающейся на толстой цепи. Но костюм его был ярко опереточным, а не настоящего металлиста.

- А, привет!.. Тут меня на мероприятие пригласили, сыграть чего-нибудь. – Алексей кивнул в сторону, туда, где рядом с ним лежал футляр с гитарой. Увидеть Алексея здесь было довольно неожиданно. Его репертуар – классическая гитара (фламенко, импровизация), и что он играл здесь – являлось для меня загадкой.

- А мы гуляли с Оксаной, и забрели сюда случайно… А по дороге ещё и с Ван Клиберном поздоровались, автограф, вот, у него взяли. – не удержался я от того, чтобы похвастать.

- У кого? – переспросил Алексей.

- У Ван Клиберна.

- А. – сказал он равнодушно и, помолчав немного, добавил. – Я должен был сегодня на один хороший концерт пойти. На нём французский гитарист выступает. В Колонном зале… Там, что-то публика не набирается. Вот меня и пригласили. Но я уже, наверное, не успеваю. До Колонного зала отсюда довольно далеко? Так кажется?.. Да и с гитарой, наверное, в зал не пустят.

- Да нет, в принципе, тут бежать – минут пятнадцать, не больше. – ответил я.

- Да, нет… Я, пожалуй, не пойду. Сколько сейчас?

- Без двадцати семь.

- Ну вот… А вы, если хотите, можете сходить… Раз там народ набирают, то на одного-двух – больше, или меньше – не так уж и важно… Если найдёте, конечно… Там меня Татьяна будет ждать. Где-то у входа. К ней ещё человек десять должны будут подойти. Скажите ей, что вы от меня, от Алексея… Пойдёте?

Мы переглянулись с Оксаной и с готовностью кивнули.

- Ну… Тогда желаю удачи… Только позвоните мне потом обязательно и расскажите, понравилось ли.

- Спасибо! – ответили мы почти что хором и бросились бежать.

Мы мчались, словно марафонцы на олимпийских играх. Мы неслись, словно пара гончих, преследующих добычу. Мы бежали, задыхаясь от нехватки воздуха и терзая на себе одежду. Мы очень спешили. И всё равно не успели.

- Сознайся, ведь ты смерти моей хочешь, изверг? – с трудом просипела Оксана.

- Нет.

- А ты очень расстроишься, если мы не попадём на концерт?

- Нет. – совершенно искренне ответил я.

- Ведь правда, не расстроишься? – допытывалась она.

- Правда!.. Вы случайно не Татьяна? – вопрошал я у новой дамы, подойдя к очередной кучке, толпящейся неподалёку от входа в Колонный зал.

- Нет, я Марина! – улыбались мне в ответ.

Концерт уже шёл целых десять минут. Но азарт!

Я несколько раз заходил в кассы, надеясь там найти следы таинственной Татьяны, или в призрачной надежде на неожиданную контрамарку. Увы, всё было тщетно! И, разумеется, недостатка в зрителях вовсе не наблюдалось: с рук билеты предлагали по восемьсот рублей!

Наконец, я сдался, и мы, всё равно счастливые и абсолютно довольные тем, как прошёл этот день, двинулись домой. Зайдя, по пути, в книжный магазин (любимую "Москву") и поковырявшись там с часок, мы, обременённые теперь уже не только новыми впечатлениями, но ещё и новыми книжками, благополучно дотопали до Пушкинской площади. Перед тем, как спуститься в подземный переход, Оксана позвонила по сотовому телефону к себе домой, маме.

А потом, ещё час пути – и вот мы уже дома.

Увы, вот и конец нашим сегодняшним приключениям!

P.S. В новостях нас, к величайшей нашей досаде, так и не показали. Тех девушек, что перед нами брали у Ван Клиберна автограф – показали, а нас – нет.

Алексею я звонил, трубку взял, видимо, его отец. Их голоса были столь похожи, что я их перепутал, и не сразу понял, что говорил не с Алексеем, а кем-то ещё. Как выяснилось, Алексей был чем-то очень занят, а потому, собственно, мы толком и не поговорили.

Да. Чуть не забыл. Улицу Кадетского Плаца я так и не нашёл. Вернее, как мне удалось выяснить, до 1922 года, неподалеку от Лефортово, была площадь Кадетского Плаца, которую затем переименовали в Краснокурсантскую. Но почему она появлялась в запросе Загса вместе с нашей улицей Вилиса Лациса, для меня так и осталось загадкой.

И ещё. Не смотря на то, что я слопал за день весь стрепсилс и прогрел горло дармовым коньяком, забег в Колонный зал плачевно отразился на моём здоровье – горло разболелось пуще прежнего, температура поднялась, и я большую часть недели пробюллетенил. Ко мне даже врач приходил!

Но, всё равно! Несмотря на все эти мелкие досадности, мы с Оксаной, по-прежнему, убеждены, что тот незабываемый день – был одним из самых удивительных и счастливейших дней в нашей жизни!