- А давай купим сладкого льда! Или бирюмскую дыню!.. Или марципановый торт с орехами и вкусным кремом! – Аша, с горящими от предвкушения глазами, бегала вокруг гордо вышагивающего Лика.

- Нет, – твёрдо сказал тот. – Мы купим шоколадный торт, а ещё – те великолепные пирожные, что делают в "Ста ароматах для короля". А на оставшиеся деньги я себе куплю яблочного сидра.

- А почему так называется – "Сто ароматов для короля"? – судя по всему, Аша не возражала против выбора Лика.

Лик самодовольно усмехнулся:

- Вон, видишь, в конце улицы идёт парень, в синей, до пояса, куртке и зелёных штанах до колен?

- Да. Это же пивной крикун!

-… приходите! В доме достопочтенного мастера нди’а Краппогу сварено доброе пиво! Никогда ещё жителям нашего славного города не доводилось пробовать пива столь вкусного и душистого! Приходите все желающие! Всего по пять фиртлей за кружку! Приходите, не пожалеете! – звонко выкрикивал парень.

- Ну да, пивной крикун, – согласно кивнул Лик. – Когда-то, уже очень-очень давно, дед нынешнего короля – Лоддер Длинные Руки – гостил в нашем городе. И остановился он, как раз, в "Ста ароматах для короля". Тогда это был просто дом знатного горожанина, а не гостиница с трактиром. После войны с тэрийцами, герцогский замок был серьёзно повреждён, вот король и поселился в городе. Однажды утром, он сидел у окна и, потягивая пиво, сваренное хозяином накануне, глазел на улицу, высматривая красивых горожанок. И тут вдруг под окнами прошёл один такой пивной крикун, громко расхваливая чьё-то пиво. И так он это задорно делал, что король Лоддер не удержался и, высунувшись из окна, воздел вверх кружку и тоже прокричал во весь голос – "А у нди’а Рююгире пиво не хуже! Сто пивных ароматов сумел он уместить в одной кружке!" Когда же король Лоддер уехал, то народ так и повалил к нди’а Рююгире, отведать пиво, столь понравившееся любимому монарху. И вскоре уже нди’а Рююгире открыл у себя трактир, а, через некоторое время, и гостиницу. Из года в год дело его только росло, и теперь уже, на том самом месте, стоит совсем другой дом – гораздо больше и красивее. А гостиница семьи Рююгире считается самой лучшей в нашем городе.

- А зачем он красивых горожанок из окна высматривал? Хотел познакомиться? – заинтересовалась Аша.

- Ну… само собой… познакомиться! – хихикнул Лик.

- Как интересно! – воскликнула Аша. – А я тоже хочу попробовать это пиво!

- Хорошо, я дам тебе отхлебнуть из своей кружки, – улыбнулся Лик.

- Нет! Я хочу целую! – заупрямилась сестрёнка.

- Да ты не выпьешь столько! Да и не понравиться оно тебе, – рассудительно возразил Лик.

- Нет понравиться! – Аша остановилась и возмущённо топнула ножкой. – Ведь королю оно понравилось, значит и мне понравится!

- Аша! Перестань мне перечить! В последний раз, когда я дал тебе попробовать пиво, ты его просто выплюнула. – Лик вовсе не сердился на свою сестру: что тут поделаешь, если у неё такой бешеный характер?

- Ну и что! Это совсем другое пиво! – Аша исподлобья взирала на Лика, как бы давая тому понять, что ни за что не уступит.

- Ну, хорошо! – Лик решил поискать пути к примирению. – Давай договоримся так: я дам тебе попробовать пиво из моей кружки и, если оно тебе понравиться, куплю тебе такую же. Идёт?

На мгновение Аша задумалась, но, в силу того, что она никогда не упрямилась просто так, из одной только вредности, то, сочтя подобное предложение справедливым, радостно кивнула головой. – Идёт!

И они пошли дальше. Миновав Рыночную площадь, они свернули на Тирлийскую улицу, а там уже вскоре показалось и внушительное, трёхэтажное здание "Ста ароматов для короля", возвышающееся над улицей, подобно маленькому замку.

- Что угодно столь юным посетителям? – с улыбкой спросила разносчица, остановившись рядом с их столиком. Они выбрали себе место рядом с окном на улицу – огромным и образованным из множества окон обычного размера, составленных, наподобие решётки. Это окно на первом этаже гостиницы, где и был расположен трактир, являлось предметом гордости хозяев, ибо, как утверждали они, такого не было даже в столице. И это, действительно было так, ибо придумал его, равно как и специальные для него ставни, их отец, Вэйс нди'а Буни.

- Нам пирожные "Золотые паруса", шесть штук, и чайник травяного чая! – небрежным тоном произнёс Лик.

- Кх! – недоверчиво кашлянула разносчица. – А у тебя будет столько денег-то?

- Разумеется! – возмутился Лик, и выложил на скатерть, расшитую на пешарский манер, сценами из книги смирения, свою наличность, едва, при этом, не уронив на пол таинственную треугольную монету. – Не очень-то вежливо, с вашей стороны, выдвигать подобные подозрения!

- Подумаешь! Обидчивый какой! – фыркнула в ответ разносчица и, прыснув от смеха себе в кулак, направилась на кухню.

- А пиво? Ты обещал пиво! – спохватилась Аша.

- Ну не будешь же ты запивать пирожные пивом? – возразил Лик. – Пиво мы закажем позже.

- Наверное, нет… - согласилась та, но некоторое беспокойство, всё же, осталось на её лице.

- Смотри, вон тот чужеземец так на тебя и смотрит! – прошептала через минуту Аша, скосив в сторону глаза. Лик скосил свои туда же. Через проход от них, за угловым столиком, приткнувшимся у стены и окна, сидел свирепого вида северянин – с густой копной волос, словно сноп пепельно-серой соломы и с выкрашенной в красный цвет бородой на пол лица - и таращился прямо на него.

- Чего ему от тебя надо? Я боюсь! – Аша, хотя и бывала отчаянно смелой, чаще всего оставалась, всё же, маленькой девочкой, ведь ей исполнилось всего только девять.

Лик пожал плечами:

- Думаю, просто так. Эти чужаки на всех так смотрят.

Но и ему тоже было от этого взгляда не по себе.

- А вот и ваши пирожные с чаем! – вернулась к их столику разносчица. – Ешьте на здоровье и возносите хвалу Господу Нашему, за то, что он даровал вам не один только хлеб!

Переставив чайник с чашками и тарелку с пирожными с подноса на стол, она погладила Ашу по голове и устремилась к очередному посетителю.

- А я думаю, что просто так ни на кого не смотрят! – с набитым ртом прошептала Аша, пытаясь одновременно и говорить и прожевать изрядный кусок лакомства.

- Не бойся! Ничего он нам не сделает! – попробовал успокоить сестрёнку Лик, хотя и сам уже не на шутку обеспокоился.

Однако незнакомец положил деньги на стол и, ещё раз глянув на Лика и Ашу, вышел из трактира на улицу.

- Вот видишь! – радостно сказал Лик. – Я же говорил, что не стоит обращать на него внимания!

- Но он был такой страшный! – попыталась оправдаться Аша.

Как и предполагал Лик, пиво Аше не понравилось. Сделав изрядный глоток из кружки Лика, она тут же скорчила недовольную гримасу и выплюнула пиво на пол.

- Аша! Нельзя плевать на пол! Сколько раз тебе говорить?! – рассердился Лик.

- Но оно такое противное! – пожаловалась та и, надув губки, проворчала. – Вечно эти мужчины пьют какую-то дрянь!

- А я тебя предупреждал, что не понравиться. – раздражённо сказал Лик и добавил. – А по поводу плевания на пол, могу тебя уверить, что ни одна благородная дама такого себе не позволит. Даже если бы во рту у неё был яд, то она бы его лучше проглотила, чем выплюнула!

Аша грустно вздохнула:

- А что же тогда делать?

- Нечего было отхлёбывать так много. Знатные дамы, в таких случаях, лишь слегка пригубливают напиток. Глоток они делают столь малый, что им не составляет труда заставить себя потом проглотить его. Даже если, вкус того, что они попробовали очень им не по нраву. Тебе понятно?

- Угу… – судя по её виду, в данном вопросе Аша знатных дам не одобряла.

- Ну что, пошли за шоколадным тортом? – сладко потянулся Лик и помахал разносчице рукой.

- Сколько с нас? – спросил он, когда разносчица подошла.

- Пиво – шесть фиртлей, чай – три, и шесть пирожных по полтора олта. Итого…

- Два тава, один олт и девять фиртлей, - тут же подытожил Лик. – Считая, что ещё три фиртля вам за труды, получается два тава и два олта.

- Какой ты однако сообразительный! – подивилась разносчица.

- Вот, держите, – Лик ссыпал ей в ладонь отсчитанную сумму и взял Ашу за руку. – Идём Аша… Спасибо за пирожные!

- Спасибо за пирожные! – повторила вслед за Ликом Аша.

- Заходите ещё, когда деньги будут! – крикнула им вслед разносчица.

За шоколадным тортом надо было ещё чуть дальше пройти по Тирлийской улице и, не доходя до рынка, свернуть на Суконную. Там, недалеко от её начала, находилась Старая аптека, хозяин которой, помимо лекарств, изготовлял также всевозможные торты и пирожные. Одно время он и шоколад пытался варить, но, сразу вслед за этим, у него начались неприятности с нди’а Ффунгри. Последний довольно жёстко пресекал любую попытку хоть как-либо нарушить своё единовластие в том, что считал исключительно своим ремеслом. Они долгое время судились, и дело чуть было даже не дошло до судебного поединка, но, в последний момент, аптекарь пошёл на попятный и, оплатив все судебные издержки и передав, согласно оглашённому приговору, крупную сумму нди’а Ффунгри, удовольствовался тем, что тот милостиво позволил использовать свой шоколад, при изготовлении аптекарем всевозможных тортов и пирожных.

- Лик! Этот страшный чужестранец идёт следом за нами! – испуганно прошептала Аша.

- Не оглядывайся! – быстро ответил ей Лик и окликнул, прошедшего мимо торговца свежей выпечкой.- Эй, дай мне булку с изюмом и дунуком!

- Два фиртля! – с готовностью предложил тот. – Булка мягкая, что девичья грудь и столь же свежая!..

Лик, когда окликал торговца, успел заметить, как северянин шагнул к стене и отвернулся. Расплатившись и взяв булку, он нагнулся к Аше и сказал:

- Сразу за аптекой будет поворот. Как только до него дойдём, увидишь слева сломанные ворота на суконный двор мастера Оли. Там и спрячемся.

Но едва только они достигли углового дома, как чья-то тяжёлая рука опустилась на плечо Лика.

- А ну, обожди-ка, парень! – раздался у него над ухом хрипловатый и грубый голос северного жителя.

- Да чего тебе от меня надо! – завопил во весь голос Лик, пытаясь вырваться, так что спешащие по своим делам прохожие, тут же стали с любопытством на них оглядываться, а иные, в ожидании какого-нибудь скандального происшествия, и вовсе, с готовностью, остановились рядом.

- Я видел у тебя в трактире одну монету… Треугольную такую… Откуда она у тебя? – северянин склонился к самому его лицу и пытливо смотрел на Лика.

- Мне на рынке один купец дал, вместо сдачи! – тут же придумал Лик.

- Не ври! У купцов таких монет не бывает! – осклабился северянин. – Если ты мне скажешь правду, то я тебе дам один золотой.

Золотой? На мгновенье Лик задумался: а и вправду, не рассказать ли о мастере Рилпе? Кто он, собственно, ему? Но, вспомнив вдруг обо всех тех ужасных слухах, что ходили по поводу бесчисленных злодеяний творящихся среди чужаков и, представив, что с бедным лжекупцом сделает этот северянин, Лик передумал. Золотой, он, в конце концов, себе и как-нибудь иначе заработает.

- Я выменял её у одного чужеземца… - Лик задумался, пытаясь вспомнить одного пиава, которого он не так давно, видел на улице. – Он довольно высокий, такой же, как и ты… Ушей у него нет, только дырочки по бокам. На голове когтистый гребень… Глаза красные и сидят глубоко на лице. Нос широкий, с шишковатым наростом посередине. А сам он весь покрыт короткой фиолетовой шерстью… И ещё у него шрам на левой щеке!

- Дрангарец! – задумчиво пробормотал северянин, злобно сощурив глаза. – И на что же, позволь узнать, ты выменял у него эту монету?

- А я рассказал ему о том, что видел, когда люди придворного мага схватили одного илгунца! – честно глядя в глаза северянина, вновь соврал Лик.

- Ну! И что же такое ты видел? – потряс его за плечо северянин.

Лик, внутренне сжавшись от страха, тем не менее, напустил на себя наглый вид и заявил:

- А это уже будет стоить ещё один золотой!

- Поклянись своим богом Игуном, что ты не врёшь мне! – тотчас же потребовал тот.

- Клянусь Всесущим Игуном, а также всеми десятью Искуплёнными, что говорю тебе истинную правду! А если я солгу тебе, то пусть мой язык навеки отсохнет, глаза ослепнут, а все члены мои поразит немощь, так что я никогда уже не смогу подняться с ложа скорби! – с готовностью поклялся Лик.

- Ну, хорошо... Говори! – удовлетворился северянин.

Лик сунул руку в карман и извлёк оттуда ослепительно сияющую, позолоченную заклёпку, которой скрепляли швы на рыцарском шлеме:

- Вот это илгунец бросил на землю, когда на него набросились инткулы гильдии. Сперва у меня было две таких штуки, но одну я отдал этому самому дрангарцу, как ты его назвал.

Северянин выхватил у него заклёпку и удивлённо покрутил её в руках:

- Позолоченная заклёпка…

- С тебя два золотых! – весело напомнил Лик.

- Держи! – северянин, с явным сожалением, протянул ему монеты, сунув заклёпку себе в карман. – Но учти, если ты, всё-таки, соврал мне, то я тебя даже из задницы Тёмного достану! И тогда уж, не обессудь: я заживо сдеру с тебя кожу и сделаю из неё себе ремень!

Затем он развернулся и быстро зашагал прочь. Отойдя уже довольно изрядно, он вдруг, словно бы вспомнив что-то, вновь оглянулся:

- Эй! А где илгунца-то поймали?

- У восточных ворот! – крикнул Лик.

Северянин вдруг побледнел, а затем, зарычав, опять бросился к ним.

- Бежим! – завопил Лик и, потащив за собой Ашу, устремился к спасительному повороту. Разумеется, он имел самое смутное представление о том, где, кто и когда поймал какого-то илгунца. Просто слышал, как кто-то упомянул об этом на улице.

Идущий навстречу суконщик испуганно отскочил в сторону. Лик вышиб из рук какой-то дамы кошёлку со снедью, и сопровождаемый в спину её отборной руганью и весёлым свистом и улюлюканьем толпы, сам что есть силы закричал:

- Караул! Грабят!

Аша не поспевала за ним и то и дело спотыкалась. Лик понимал, что надеяться убежать с ребёнком от взрослого, здорового мужчины не приходилось, но ворота на двор мастера Оле были уже перед ними.

- Сюда! – они завернули за сарай, обежали кругом поленницу и юркнули под старую телегу, укрывшись за гнилыми ящиками. – Сиди тихо! – строго сказал он Аше, пытаясь отдышаться.

- Зачем ты дал ложную клятву?! Ведь это страшный грех! – тут же накинулась на него сестрёнка.

- Молчи! – шикнул на неё Лик.

Северянин выскочил из-за поленницы и огляделся.

- Эй ты, лживое отродье! Если сам не выйдешь, то потом не надейся на пощаду! – прокричал он.

Аша испуганно спрятала лицо в плечо Лика. Северянин прошёл до стены и вновь направился обратно, остановившись спиной прямо перед телегой.

- Вылезай, шерсть Унтхары! – взревел он.

Вдруг послышались ещё чьи-то торопливые шаги. Северянин быстро обернулся к воротам и вдруг попятился. Он сосредоточенно смотрел на кого-то, сам, всё время отходя к стене, покуда не упёрся в неё.

- Кого ты здесь ищешь, отмороженная морда? – услышали они чей-то вкрадчивый, зловещий голос, словно шипенье змеи. – Говори, если хочешь остаться в живых!

- Не твоё дело, кишка линялая! – ответил северянин, одной рукой берясь за амулет на шее, а другой вытаскивая из ножен длинный кинжал. Ходить с мечом по городу кому бы то ни было, кроме как стражникам и гвардейцам герцога, строго запрещалось, под угрозой крупного штрафа, и все прибывающие в город должны были оставлять боевое оружие в гостинице.

- Неужели ты полагаешь, что твой кинжал и эта магическая безделушка помогут тебе? – издал неизвестный противный смешок.

- А ты попробуй, дерьмо Рингиты! – огрызнулся северянин. – Я и не с такими справлялся!

- Ты слишком самонадеян, северянин! – угрожающе прошелестел тихий голос, и тут Лик увидел того, кому он принадлежал. Из-за поленницы вышел некто очень высокий и широкоплечий, с головы до ног закутанный в серый плащ. Ступал он мягко и бесшумно, так что могло даже показаться, что он не идёт, а парит над землёй. – Для тебя будет лучше, если ты расскажешь мне всё сам, чем, нежели я стану расспрашивать твой труп.

- Что-то тут червями развонялось! – усмехнулся северянин.

Незнакомец ничего не ответил, но, неожиданно, что-то тёмное и извилистое, с сухим треском, стремительно метнулось к северянину. Тот сорвал с шеи амулет и выставил перед собой, отклонившись чуть в сторону и тут же прыгнув с кинжалом к незнакомцу. Чёрная молния, коснувшись амулета, обратилась в дым, а незнакомец, легко и непринуждённо сместился в сторону и неожиданно оказался позади северянина. Но сделать ничего не успел, ибо тот, в тоже мгновение, сделав сальто назад через правый бок, вновь оказался перед незнакомцем, попытавшись пронзить того кинжалом. Но из-под плаща, подобно стреле из крепкого лука, навстречу кинжалу вылетел извилистый нож, металл звякнул о металл, вспыхнув снопом искр, и клинок северянина, издав жалобный, протяжный звук, обломился по самую рукоять. Северянин тут же упал на одно колено, и перекувырнувшись, словно уличный акробат, опять оказался позади фигуры в сером плаще. Но незнакомец, даже не оборачиваясь, словно бы вывернулся сквозь себя и вновь был лицом к лицу перед противником. Невидимым глазу движением он скользнул своим кинжалом вдоль тела северянина, и тот, болезненно вздрогнув, отпрянул. Незнакомец продолжал стремительно наносить удары кинжалом, но ни один из них больше не достиг цели: всякий раз северянин удивительно ловко уворачивался. Неожиданно, северянин нырнул под рукой незнакомца прямо тому в ноги, выхватив, на лету, из-за голенища сапога короткий нож и, перевернувшись, ещё в воздухе, на спину, попытался вонзить тому нож между ног. Но незнакомец, в ту же секунду взмыл в воздух и оказался в нескольких ранах от северянина.

- Ты очень ловок! – признал незнакомец. – Но я ранил тебя, и ты, всё равно, меня не одолеешь!

- Это мы ещё посмотрим! – зло ответил северянин.

- Как знаешь! – еле слышно выдохнул незнакомец, и поднял перед собой руку. Его противник попытался заслониться амулетом, но тот, по-видимому, не помог, и, вскрикнув, он упал навзничь. Аша испуганно пискнула и, с силой дёрнувшись, больно ударилась головой о днище телеги. Незнакомец в плаще резко обернулся, и в тот же миг, кинжал, вылетев из руки северянина, вонзился тому в горло. Раздался жуткий, режущий уши вой. Незнакомец, выдернул из горла нож, скинул плащ, и, расправив широкие, перепончатые крылья взмыл в воздух.

- Вон он! Вон он! – раздались крики, и несколько стрел, с резким звуком устремились в небо.

Сквозь щели, в днище телеги, Лик видел, как страшная тварь, слегка заваливаясь на бок, тяжело летела над крышами города. Неожиданно, когда Лику показалось, что одна из стрел настигла цель, небо озарила вспышка багрово-жёлтого пламени, и тварь исчезла.

- Сбежал! Шерсть Унтхары! – досадливо выругался северянин, вставая и держась за левый бок. В тоже мгновение его окружили стражники, вперемешку с инткулами, за которыми, на почтительном расстоянии, изнывая от любопытства, вытягивали шеи обитатели суконного двора. Именно они их сюда и позвали, едва только обнаружили, что два чужестранца затеяли у них нешуточный

поединок.

- Кто такой? – спросил один из инткулов.

- Арутхи Роздлид, по прозвищу Увёртливый, из Сарбурта. – ответил тот понурившись.

- Пойдёшь с нами, Арутхи Роздлид! – сказал старший инткул в серо-зелёном плаще. – А где парень с девчонкой?

Северянин посмотрел прямо на телегу, под которой сидели Лик с Ашей, и ответил:

- Не догнал я их… Они перескочили через эту стену и сбежали… А я вот нарвался на хацгола… Но всё, равно, рано или поздно, я их поймаю! Они у меня два золотых спёрли!

- Если ты нас обманываешь, то ещё пожалеешь об этом, – равнодушно произнёс старший инткул и махнул стражникам и остальным чародеям рукой. – В замок!

Северянина, плотно окружённого стражниками и инткулами, вывели со двора на улицу, а за ними, жарко обмениваясь впечатлениями от только что виденного сражения, потянулись и все жители суконного двора. Когда все ушли, Лик с Ашей еще долго сидели под телегой, не решаясь выбраться из-под её защиты. Аша, всё время дрожала, и тихонечко всхлипывала, а Лик, обняв сестрёнку, пытался её успокоить. Но она, отпихивала его руку и сердито ему выговаривала:

- Это всё из-за тебя! Нельзя давать ложные клятвы! Вот боженька нас и наказал!

Лик пытался оправдываться, ссылаясь на то, что всё это глупости и суеверия, и что сами же попы больше всех и врут, но Аша не соглашалась и не хотела его прощать. Наконец, они всё же вылезли из-под телеги и, испуганно оглядевшись, чуть ли не бегом, заспешили домой. Они не видели, как кто-то, невысокий ростом и совершенно незаметный на фоне каменной стены, вдруг выскользнул из-за угла сарая и устремился вслед за ними.