Раны были тяжёлыми: помимо множества не столь серьёзных, полоса разорванной плоти тянулась слева направо практически через всю спину. Но не это беспокоило Дэдэна. В конце концов организм у молодого чародея был крепким. Да Ивдур и сам, прежде чем его окончательно одолело это загадочное существо, сумел устранить наибольшую опасность, удачно срастив повреждённые артерии на шее. Так что и крови он потерял немного. Беспокоило его другое: молодой чародей слишком тяжело переживал неудачу, и именно это, пожалуй, и было самым главным препятствием на пути к его окончательному выздоровлению.

- Не стоит так уж сильно убиваться! – Дэдэн размешал в чашке с цветочным чаем немного ярко-зелёного мёда горподий – крупных насекомых, похожих на стрекоз, но живущих большими колониями. Этот мёд покупали у кочевников, что жили среди обширных степей, за морем Ветров. – На вот, выпей!

Ивдур нехотя взял чашку и принялся осторожно, маленькими глотками, пить огненный чай.

- При встрече с врагом столь необычным, я бы, наверное, тоже растерялся, – вновь попытался успокоить его Дэдэн. Но Ивдур мрачно смотрел в пол и не желал слушать никаких оправданий для своего поражения. Вид его был столь подавленный, словно он провалился на выпускных экзаменах в Университете.

Дэдэн деликатно кашлянул.

- Послушай, Ивдур, – сказал он затем. – Возможно, я скажу нечто общеизвестное, но мне кажется, тебе это нелишне будет напомнить… - Дэдэн чуть наклонился вперёд и устремил в его сторону иссохший, словно корень старого дерева, палец. – Тебе никогда не следует забывать, мой молодой друг, что настоящий волшебник должен достойно сносить свои поражения и ошибки! И ты, как и любой другой мастер своего дела, должен уметь извлекать, даже из них, что-то полезное для себя!

Ивдур допил чай и молча поставил чашку на столик рядом с кроватью.

- Я не почувствовал в этом существе ничего волшебного! – с обидой в голосе вдруг воскликнул он.

Дэдэн вновь откинулся на спинку кресла и насмешливо взглянул на него:

- Ты, как я вижу, тоже пребываешь во власти этого распространённейшего заблуждения... – в его глазах на мгновенье запрыгали весёлые огоньки, но они почти тут же погасли, уступив место давнишней усталости. – Очень многие полагают, что тот, кто обладает волшебным даром, или просто вооружён магическими знаниями, бесспорно сильнее того, кто этим похвастать не может… И совершенно безосновательно, должен я тебе заметить! Мне, увы, за мою долгую жизнь, не раз приходилось убеждаться, насколько подобное суждение ошибочно.

Ивдур закрыл глаза и никак не отреагировал на это его замечание.

- Два древа Хонхора! – потерял терпение Дэдэн. – Если ты намерен провести свою жизнь в вечных стенаниях и самобичевании, достойных, разве что, какого-нибудь глупого монаха, то не вижу причин, препятствовать тебе в этом! Как встанешь на ноги, так, будь добр – избавь меня от своего унылого общества! – И Дэдэн решительно направился к двери, и, уже было взявшись за ручку, всё-таки обернулся. – Но если в тебе осталось ещё хоть что-нибудь от настоящего волшебника, то ты должен устыдиться подобного малодушия!

И с этими словами он сердито вышел в коридор.

Оказавшись там наедине, Дэдэн горько вздохнул. Ему ли говорить о малодушии? Когда Ивдур отчаянно сражался с тем, кто выдавал себя за Адэка, он беспомощно лежал в своей комнате, потрясённый впечатляющей мощью создателя загадочного снадобья, не в состоянии предпринять что-либо. Мастерство и сила таинственного противника заставили Дэдэна почувствовать себя жалким ничтожеством, возомнившем о себе невесть что. Тот играл с ним, словно кошка, с пойманным мышонком, и лишь, наверное, благодаря невероятной удаче Дэдэну удалось вырваться из его власти. И даже больше того (как он вынужден был признать, безжалостно поправ свою гордость), если бы не поддержка молодого чародея, беспрестанно отвлекавшего внимание этого неожиданного и грозного врага, то вряд ли бы ему это удалось.

И всё же. Несмотря на всё, он сумел раскрыть тайну порошка! Дэдэн обеспокоено погладил бороду и ещё больше заторопился. Какой необычный план! Приходилось отдать должное изобретательности этого волшебника. Задумка была весьма остроумной: воплотиться в самого герцога и потом уже делать всё, что заблагорассудиться. Никто бы даже не заподозрил: герцог оставался бы самим собой, и лишь в некоторых своих поступках и суждениях оказался бы несвободен. Возможно, того бы это и насторожило, но вот окружающих – вряд ли: герцог и так отличался излишней вспыльчивостью и сумасбродством.

Дэдэн вновь вспомнил, какое потрясение он испытал на Дороге, когда, едва только покинув Предверие и оставшегося там Ивдура, вдруг ощутил внутри себя чьё-то присутствие. Именно в это мгновение он и постигнул предназначение неизвестного снадобья. Но было уже поздно. Этот кто-то ждал его, что, в общем-то, было неудивительно – ведь Дэдэн сам предупредил его своими многочисленными опытами с животными. Словно сумрачная тяжесть вошла в его дух. Это немного походило на то, как иногда, посреди ночи, вдруг ощущаешь, как нечто тёмное и удушающее навалилось тебе на грудь, пытаясь проникнуть внутрь, и тогда нужно найти в себе силы – не сдаться и отбросить это от себя прочь. Чувство вязкой беспомощности, охватившее его в тот момент, сковало волю. Этот кто-то настойчиво рвался внутрь, пытаясь вскрыть Дэдэна, словно устрицу. Изнемогая от этого полнящего отчаянием объятия, он застонал и на какой-то миг сдался. И неожиданно увидел этого чужака: перед ним возникло на удивление знакомое лицо. Дэдэн не помнил, откуда он его знает, но и тех нескольких секунд, в течение которых он смотрел на это молодое, очень красивое, но пугающе холодное лицо, было достаточно, чтобы не сомневаться в этом. Чужак тоже с любопытством и не торопясь разглядывал его, видимо, полагая, что теперь Дэдэн полностью находится в его власти. Однако тут его ждал неприятный сюрприз. При воспоминании об этом Дэдэн даже невольно улыбнулся. Что ни говори, а он не напрасно столько десятилетий посвятил изучению мира Дороги! Понимая, сколь губительно сейчас малейшее промедление, он тут же внутренне напрягся и, что есть силы, дёрнул за ближайший узел сосредоточения, как он это называл. Поверхность Дороги, словно паутина, которую сначала потянули за нить, а затем вдруг резко отпустили, спружинила, и таинственный чародей был немедленно куда-то отброшен. Куда – этого бы теперь не сказал и сам Тёмный. Но к величайшему удивлению Дэдэна, незнакомец, всего лишь через несколько мгновений, вновь кружил где-то рядом. Но на это раз он был куда осторожнее, и не спешил приближаться. Неожиданно, одна из нитей Дороги вылетела невесть откуда и, подобно бичу, захлестнула призрачное тело Дэдэна. Как это ему удалось? – успел он тогда подумать. О подобном он даже и помыслить не мог! А затем, противник потащил его за собой, увлекая туда, откуда, вероятно, проник на Дорогу. Если бы ему это удалось, и Дэдэн покинул бы Великий Путь не в том самом месте, откуда начал по нему своё движение, то навсегда расстался бы со своим телом, и его дух оказался бы в полном подчинении у этого чародея. К счастью, Ивдур крепко держал его за руку, и потому очень скоро Дэдэн с размаху налетел на "рубеж" – нечто, что не позволяло проникнуть на следующий участок Великого Пути, не покинув полностью предыдущий. Нить огненным лезвием прошла сквозь него и умчалась куда-то вперёд. Придворный волшебник облегчённо вздохнул и, три раза "дёрнув" Ивдура за руку, незамедлительно устремился назад, в обычный мир. О назначении порошка он уже знал вполне достаточно, а тягаться силой со столь искусным волшебником, как его противник, было делом заведомо безнадёжным. Однако не одолел он и половины пути, как тот вновь настиг его. Вероятно, чужак понял, что удерживало Дэдэна, и постарался уничтожить, или, хотя бы, выманить Ивдура из Предверия. Дэдэн ощущал это, но помочь своему молодому помощнику мало чем мог. И хотя теперь противник каким-то образом разделил свои усилия, Дэдэну почти не стало легче: ему, по-прежнему, с трудом удавалось противостоять изобретательному и сокрушительному по своей мощи врагу. Он вновь с ужасом ощутил, как тот неудержимо проникает внутрь его сущности, с каждой секундой заполняя собой его мысли, желания и волю. В отличие от Предверия, на Дороге волшебство было не властно: здесь действовали свои законы, и побеждал тот, кто лучше их знал, и тот, чей дух был сильнее. И Дэдэн с горечью чувствовал, что уступает противнику и в том, и другом. Если бы не Ивдур, по-прежнему, упорно тащивший его назад, то, возможно, он бы уже и сдался – столь невыносимо мучительным было ощущение потери себя. Дэдэн сосредоточился на самом важном в себе – том, что, подобно нескольким точным мазкам живописца, безошибочно позволяло кому угодно, сразу же понять, что это – именно ты, отдав всё остальное во власть незнакомца. Дух Дэдэна мгновенно сжался в маленькое, плотное, сферическое облачко, которое, завертевшись волчком, ринулось прочь, вытягивая за собой из плена, в виде длинной, сияющей нити, остальную часть его сущности. Ивдур уже был близок к тому, чтобы вызволить его, и Дэдэн надеялся, что предпринятый им манёвр даст ему на это время. Но чужак, растерявшись в первый момент, довольно быстро сообразил, что же произошло. Непостижимым образом искривив Дорогу, он заключил сияющую нить духа Дэдэна в некое подобие лабиринта, а сам встал у его входа, так что теперь Дэдэн, в любом, случае не смог бы его миновать. Но свеча горела уже где-то в двух шагах от Ивдура! Придворный волшебник не сомневался в этом, и потому вновь дёрнул того три раза за руку. Это лишило его последних сил, приведя, одновременно, в бешенство таинственного врага. В тот же миг, так ему, по крайней мере, показалось, свеча ослепительным солнцем вспыхнула у него перед глазами, и Дэдэн понял, что спасён. Он едва успел прошептать Ивдуру о лже Адеке, как тут же потерял сознание.

Коридор повернул, и солнце ворвалось в него через узкое окно в стене, заставив придворного волшебника на мгновение зажмурится. Эта часть замка давно уже была малолюдна: сейчас не много найдёшь охотников бывать там, где обитает волшебник, поэтому шаги Дэдэна гулким эхом разносились по пустым коридорам. Дэдэн невольно прислушался к тому, как их звук перебегает от стены к стене, и на этот раз мысли его обратились к герцогу.

Примерно через час, когда он немного пришёл в себя, то сразу же послал за старшим придворным лекарем – ади Лирбу И’Колстой. Как только тот явился к нему, Дэдэн вручил ему большой флакон с золотистым эликсиром и велел четырежды в сутки, через равные интервалы, давать его по чайной ложке герцогу.

- Его Решимость в величайшей опасности! – слабеющим голосом, едва слышно прошептал он. – Объяснить всё я сейчас не в состоянии. Но заклинаю вас всеми искуплёнными Ирдума! Убедите герцога принимать моё лекарство!.. И сами, неотлучно будьте подле него. Если Его Решимость почувствует себя странно – немедленно посылайте за мной... Я, как только немного …приведу себя в порядок, сразу же сам явлюсь к Его Решимости и обо всём, самым наиподробнейшим образом доложу… А сейчас мне требуется, хоть немного покоя.

И Дэдэн обессилено опустил голову обратно на подушку.

Впереди, пока ещё далеко, раздались чьи-то торопливые шаги, словно бы кто-то бежал. Когда коридор вновь свернул и перешёл в открытую галерею, Дэдэн увидел, что ему навстречу несётся насмерть перепуганный стражник.

- Господин придворный волшебник! Господин придворный волшебник! – закричал тот, едва завидев его. – Господину герцогу дурно!.. Он умирает!

Взгляд его был растерян, губы дрожали, а шлем – слегка съехал набок. Это был ещё совсем молодой парень. Возможно даже, что ему впервые довелось стоять в карауле у герцогских покоев. Неудивительно тогда, что он так испугался.

- Что с ним? – спросил Дэдэн, подхватывая руками полы длинного упленда и пытаясь перейти на лёгкий бег, от чего всё его тело тот же час мучительно заныло.

- Я не знаю! Из комнаты Его Решимости выскочил придворный лекарь, сказал, что Его Решимости очень плохо, что он умирает, и велел мне немедленно бежать за вами, Ваше Могущество, – оглядываясь на бегу, ответил стражник.

Они стремительно преодолели расстояние, отделявшее их от той части замка, где располагался герцог. Сердце Дэдэна бешено стучало, и каждый вдох отдавался в груди резкой болью. Остановившись перед дверью, ведущей в покои герцога, волшебник опёрся руками о колени и на несколько секунд закрыл глаза. Стражник, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу, изумлённо посмотрел на него, но не решился что-либо сказать. Немного придя в себя, Дэдэн поправил на плечах упленд, а затем громко постучал в дверь.

Дверь распахнулась, и на пороге появился невысокий, сухощавый человечек, со смешно оттопыренными ушами и сросшимися на переносице густыми, чёрными, как смоль, бровями, из под которых остро поблёскивали маленькие глазки. Он немного сутулился, и от того казался похожим на какую-то большую и несуразную птицу.

- Что с герцогом, нди’а Лирбу? - встревожено спросил Дэдэн.

Нди’а Лирбу страдальчески наморщил лоб и недоумённо развёл руками:

- Ах, господин Юингир! Творится нечто такое, что находится далеко за пределами моего понимания! Я лекарь, а не волшебник.

- Что с герцогом? – повторил вопрос Дэдэн и схватив лекаря за рукав, потащил, вслед за собой, в опочивальню.

-Дэдэн, это вы? – услышал их герцог.

Голос его был столь слаб, что, казалось, в любую секунду готов был и вовсе исчезнуть.

- Ваша Решимость, что за несчастье обрушилось на Вашу голову? – Дэдэн устремился к широкой кровати под расшитым золотом балдахином, на которой возлежал герцог. Лицо герцога было бледным и напряжённым, на шее вздулись вены, а руки судорожно вцепились в одеяло. Северный зуб страдальчески взглянул на него:

- Будь проклято всё это ваше волшебство, Дэдэн, и вы вместе с ним!.. – с трудом произнёс он, после чего надсадно закашлялся. Нащупав на одеяле платок, герцог утёр рот и попытался сесть, облокотившись на локоть. Когда ему это удалось, он вновь накинулся на придворного волшебника. – Объясните мне, что такое со мной твориться?! Почему вдруг мои руки становятся не моими, и лицо… моё лицо также вдруг оказывается чужим?!.. Отвечайте, Дэдэн, что со мной!.. Если в меня, по вашей глупости, вселился какой-нибудь демон, то, клянусь дыханьем Господним, вы об этом пожалеете!.. – и герцог обессилено откинулся на подушки.

Услышав такое, Дэдэн резко выпрямился и от досады поджал губы, а ади Лирбу опасливо отодвинулся от него в сторону.

- Не делайте вид, что вы тут не причём! – злобно прохрипел герцог, вновь хватая платок.

- Ваша Решимость, я признаю, что в последнее время нередко бывал не прав, – поклонился придворный волшебник. – Но! Клянусь Единым и Всесущным, винить меня в каком-либо злом умысле против Вас – крайне несправедливо! – Дэдэн еле сдержался, чтобы самому не вспылить. – Едва только я узнал, что Вам что-то угрожает, как тут же известил Вас об этом и принял все возможные меры предосторожности... И я по-прежнему делаю всё, что в моих силах, дабы оградить Вас от любой опасности!.. – Дэдэн обиженно нахохлился. – Вы, я надеюсь, принимали то лекарство, что я Вам рекомендовал?

- Подите к Тёмному, с этим Вашим лекарством! – швырнул в него платком герцог, а затем, стерев со лба дрожащей рукой капельки пота, добавил. – Да, я его принимал…

Дэдэн облегчённо вздохнул.

- Да снизойдёт в нас Единая Сила!.. Это очень хорошо, Ваша Решимость… Именно благодаря этому Вы и поняли, что кто-то пытается в Вас проникнуть.

- Что-о-о?!.. – взревел герцог, подскакивая на постели. Судя по всему, голос к нему чудесным образом вернулся.

- Ты хочешь сказать, что я чуть не умер из-за этой твоей микстуры?! – с яростью прошипел он, мстительно буравя придворного волшебника взглядом. Нди’а Лирбу испугано сотворил на груди знак круга и отодвинулся от Дэдэна ещё дальше.

- Из-за этой моей микстуры, господин герцог, Вы, всё же, остались самим собой, а не превратились невесть в кого! – позволил и себе повысить голос Дэдэн. – Не забывайте, Ваша Решимость – я катор великого инклифа и волшебник четвёртой ступени, так что прекрасно осознаю свою ответственность за вашу жизнь и перед гильдией, и перед королём!

- А как тогда, бесценный мой Дэдэн, вы объясните, что мне вообще пришлось пить эту вашу отраву? С какой стати, кто-то пытался мною овладеть? – лицо герцога выражало неприкрытое недоверие. Казалось, ещё немного – и он обвинит своего придворного волшебника в измене.

Дэдэн снисходительно улыбнулся.

- Полноте, Ваша Решимость! Я, всё-таки, в магии не новичок. И если бы мне зачем-то понадобилось лишить Вас жизни, то уж поверьте мне, я бы сумел это сделать так, чтобы никто и никогда об этом не догадался! Ну, разве что, мои коллеги по гильдии… Они-то уж точно не преминули бы докопаться до истины… А, кроме того, как и всякий придворный волшебник, я связан клятвой – и с Гильдией, и с Вами… А это, как должно быть Вам известно, не пустой звук… Её не так-то легко нарушить.

- Но ведь случалось и так, что нарушали? – герцог не отрываясь, мрачно смотрел на Дэдэна.

- Случалось… - волшебник не отвёл взгляда, но в его собственном, вызова уже не было. – Но только, всякий раз оказывалось, что дело того не стоит… Да и посудите сами, Ваша Решимость, что мне за выгода пытаться убить Вас? Насколько мне известно, врагов, готовых достойно заплатить мне за это, у Вас, по крайней мере сейчас, нет. Да и случись что с Вами, я же первый – кто окажется на подозрении! Даже если я и исхитрюсь избежать наказания, то мне, с такой-то репутацией, уже никогда не удастся с этой стороны Срединного хребта, занять столь же выгодную должность.

Дэдэн едва удержался от горького смеха: в последнее время назвать его должность выгодной мог, разве что, какой-нибудь безумец – одни расходы! Да к тому же, без малейшей надежды на то, что они когда-нибудь будут возмещены.

- Пусть так! Но вы не ответили на мой вопрос: каким образом, несмотря на все ваши хвалёные меры, некто чуть было не овладел моими телом и разумом? За что я вам плачу жалование, Тёмный вас побери?! – взревел герцог и тут же вновь закашлялся. Лицо его побагровело, а на глазах выступили слёзы. Дэдэн вопросительно посмотрел на ади Лирбу, и придворный лекарь, подойдя к нему чуть поближе, негромко пояснил.

- Когда с Его Решимостью случилось это несчастье, и демоны пытались овладеть им, то претерпевая с ними великую борьбу, Его Решимость постоянно пил холодную воду и требовал класть лёд на своё чело… Демонам не удалось одолеть его, а вот горло господин герцог изрядно застудил, – сказал он.

Дэдэн кивнул и вновь повернулся к герцогу.

- Итак, Дэдэн. – сдавленным голосом произнёс тот. – Я жду ваших объяснений... Дайте же мне платок! Чего вы его мнёте в руках?

Дэдэн вернул герцогу платок, а затем вновь отступил на шаг.

Вот оно! Кажется, решающая минута пренеприятнейшего объяснения наступила. Интересно, что известно герцогу? В первый момент Дэдэн испытал огромный соблазн представить всё дело так, словно о том, что трапезничий – не тот, за кого себя выдаёт, он узнал лишь во время своего путешествия по Дороге. Ведь Ндади уже уехал из города и потому ничего не мог рассказать. По крайней мере, в сколь-либо обозримом будущем. Но потом Дэдэн вспомнил про двух солдат, знавших о "смерти" Адэка. В своё время, не предполагая насколько далеко всё это зайдёт, он не позаботился об этом. А теперь, пожалуй, было уже поздно. Можно, конечно, заставить их замолчать, в крайнем случае, даже просто убив, но, поразмыслив, он решил, что издержек больше, чем выгод: не исключено, что те солдаты, кому-нибудь уже, да проболтались. Довольно сложно будет разыскать и вывести из игры всех свидетелей. Да и Ндади не вечно будет вдали от города. Наверное, лучше всего будет рассказать герцогу почти что правду.

Дэдэн размышлял, внимательно разглядывая при этом, крупный, похожий на слегка приплюснутую картофелину и покрасневший от простуды нос герцога. Да! Пожалуй, как можно больше правды – будет лучше всего.

- Что вы уставились на мой нос, Дэдэн? Размышляете, как бы поскладнее соврать? – герцог произнёс это без тени улыбки, но и особой неприязни в его голосе Дэдэн не почувствовал.

- Нет, Ваша Решимость – думал, с чего начать. История эта и длинная, и запутанная. Как раз подстать "Королю Гуло и его пятому сыну". – Дэдэн вовсе не собирался потакать излишней догадливости герцога: тот, кажется, и без этого слишком многое понимает.

- Начните, как это всегда делают, с начала. – и герцог картинно откинулся на подушки, всем своим видом демонстрируя бесконечное терпение.

Дэдэн деликатно кашлянул и покосился на стоящего поблизости придворного лекаря, отчего тот залился густым румянцем.

- Нди’а Лирбу, оставьте нас! – приказал герцог, проследив за взглядом волшебника.

- Как Вам будет угодно, Ваша Решимость! – поклонился лекарь и торопливо вышел из комнаты.

- Итак, Дэдэн, я вас слушаю, – и герцог опять закашлялся. Когда очередной приступ утих, герцог вытер лицо платком и вновь устремил взгляд на волшебника.

- Ваша Решимость, я тоже недавно пережил нечто подобное тому, что и вы нынче. И я надеюсь, вы понимаете, что я нахожусь не в самом добром здравии. Ничего, если я, с Вашего позволения, буду краток?

- О чём это вы, Дэдэн? – герцог так и подался вперёд, а глаза его лихорадочно заблестели.

Волшебник досадливо нахмурился.

- Чтобы окончательно прояснить кое-какие возникшие у меня вопросы, мне пришлось совершить путешествие по Великому Пути. К сожалению, перед этим я предпринял ряд действий, которые предостерегли некоего могущественного чародея. Того самого, который пытался проникнуть в ваши тело и разум, господин герцог. А это был именно он, а вовсе никакие не демоны… И вот, этот чародей, как оказалось, ждал меня там. Как только я оказался на Дороге, он тут же напал на меня и попытался овладеть моим духом. К счастью, я позаботился на случай всяческих неожиданностей: меня оберегал, присланный мне в помощь на прошлой неделе из Оонга один молодой волшебник, – Дэдэну неприятно было вспоминать о том, что с ним тогда случилось, но ему был понятен интерес герцога к этому, и потому, послушно продолжил. – Мне довелось пережить ужасную борьбу, в которой я, лишь благодаря своему огромному опыту и отточенному чародейскому искусству, сумел одержать победу. Враг, ни с чем, отступил, а я – благополучно...

- Кто этот чародей, и что ему от меня нужно? – прервал его герцог.

- Я не знаю, Ваша Решимость, – поклонился Дэдэн.

- Не смейте мне лгать, Дэдэн! – вскипел тот.

- Клянусь Вам всеми искуплёнными Ирдума, что мне это неведомо! – торжественно произнёс придворный волшебник. – Я могу лишь догадываться.

- Ну так извольте, тогда, посвятить меня в эти свои догадки! – рассердился герцог.

Дэдэн виновато потупился.

- Я как раз и собирался это сделать!.. Помните, Ваша Решимость, на днях Вы соизволили дать своё согласие на арест некоего неизвестного нам лица, выдававшего себя за бирюмского графа Иштуни Белая Луна? – герцог кивнул, и тогда Дэдэн продолжил. – Этот самый злоумышленник, как мне удалось установить, скорее всего как-то связан с Дрангтумом, и именно по его повелению, какое-то время назад пытались убить одного из ваших старших трапезничих, место которого занял, приняв его обличие, один из слуг этого незнакомца.

- Что-о-о?! – в бешенстве взревел герцог. – У меня в замке пытались убить моего слугу, мало того – подменили его на какого-то проходимца, а я ничего не знаю!.. Да знаете, Дэдэн, что я с вами за это сделаю?!..

Северный Зуб вскочил с кровати и, вцепившись в отвороты упленда, принялся яростно трясти придворного волшебника.

- Я… я… я заточу вас в темницу! До тех пор, пока вы не дадите мне столько золота, сколько сами весите!.. Вы слышите меня, Дэдэн? – кричал он, всё тряся и тряся волшебника.

Дэдэн вытаращенными от страха глазами взирал на герцога, являя тому уместный для данной ситуации ужас, про себя же терпеливая ожидая, кода тому надоест его теребить. Наконец, Северный Зуб устал и, оттолкнув от себя придворного волшебника, тяжело опустился на край кровати.

- Вы – просто изменник!.. – прохрипел он, с трудом сдерживая подступающий кашель.

- Ваша Решимость…

- Я Вам … кх-х!.. кх-х!.. не дозволял кх-х!.. говорить! – сквозь кашель, прокричал герцог. – Вон… кх!.. кх!.. на столике… дайте мне микстуру от кашля!

Дэдэн подошёл к столику и, взяв в руки толстый флакон, налил из него в изящную серебряную ложечку густую, с неприятным запахом жидкость.

- Это сироп, а не микстура, Ваша Решимость, – сказал он, протягивая ложку герцогу.

- Да мне плевать, что это!.. Хоть дерьмо собачье! Главное - чтобы помогало! – вновь вскипел тот.

- Как Вам будет угодно. – на сей раз Дэдэн немного обиделся.

Герцог выпил лекарство и, в раздражении, швырнул ложку на пол.

- Итак, Дэдэн, я жду ваших объяснений.

- Гм… Что ж… Извольте… - волшебник в задумчивости погладил бороду. - Зная ваш крайне вспыльчивый характер, Ваша Решимость, я побоялся, что вы прикажите немедленно схватить лжетрапезничего. Если бы это произошло, то разобраться в том, что же за всем этим стоит, уже вряд ли бы удалось. – Дэдэн поднял руку, заметив, что герцог хочет возразить. – Вам должно быть известно, Ваша Решимость, - сказал он с нажимом, - что многие чародеи используют, так называемых, рабов – различных обитателей Ирдума, в том числе и людей, узнать от которых что-либо об их хозяевах, если те не хотят этого, практически невозможно. Даже под самой страшной пыткой… Разрешение таких рабов от их обязательств перед своими властителями – очень сложное искусство, владеют которым лишь избранные… Я, к величайшему своему сожалению, подобным талантом не обладаю… Именно в силу всего вышеизложенного, Ваша Решимость, я и не хотел рисковать и не доложил вам о произошедшем.

- Ну хорошо, пусть так!.. – герцог с силой ударил кулаком по своему колену. – Но как вы могли допустить, чтобы моя жизнь оказалась в опасности?! Или у вас и для этого есть подходящее объяснение?.. А, Дэдэн?

- Да, Ваша Решимость, – ответил волшебник с достоинством. – Вы совершенно напрасно подозреваете меня в измене.

- Ну, уж об этом вы позвольте мне самому судить! – недовольно заметил тот. – Продолжайте!

Дэдэн кротко вздохнул и вернулся к прерванному рассказу, который, из-за постоянных вопросов герцога, становился всё более сумбурным:

- Господин герцог, как я не раз уже вам говорил, с моей стороны было предпринято всё возможное, дабы оградить вашу сиятельную особу от малейшей опасности: на вас были наложены все необходимые для такого случая защитные чары, мой помощник, и днём, и ночью, следил, чтобы с вами, не дай бог, не стряслось какое-нибудь несчастье, инткулы постоянно прочёсывали замок буквально сверху до низу – от самых глубоких подвалов, до флюгеров на шпилях башен!.. Я предполагал, что подложный трапезничий подослан, либо для того, чтобы следить за Вашей Непреклонностью и двором, либо, с целью отравить Вашу Решимость. Отравить вас, к счастью, невозможно – от этого вас защищают чары. Что же касается слежки, то я, причём не безуспешно, противопоставил ей свою собственную, в результате чего мне и удалось выяснить насчёт мнимого графа Иштуни… - на мгновение Дэдэн замер, чуть склонив голову набок, но затем, встрепенувшись, вновь продолжил. – Но я недооценил противника. Злодеи и не помышляли о Вашей смерти! Лжетрапезничий, изо дня в день, подсыпал в вашу еду некое волшебное снадобье… В совершенно ничтожных количествах. И, без сомнения, не ядовитое. Хотя, в достаточно большом количестве оно и вызывает дурноту, но причиной смерти явиться не может. Именно поэтому, охранное заклинание и не распознало в нём ничего опасного!.. Увы, господин герцог, пусть и с величайшими скорбью и стыдом, но я признаю: если бы всё шло именно так, как и задумал этот таинственный чародей, то по прошествии какого-то времени, он наверняка добился бы того, в чём сегодня, возблагодарим небеса, потерпел неудачу!..

И Дэдэн смиренно потупился, ожидая, что ему скажет герцог.

- Вы, Дэдэн, конечно же, человек учёный… Вам всё, верно, и так понятно, – герцог набычился и, казалось, вот-вот бросится на старого волшебника. – Но, пронзи меня рог Тёмного! Сам-то я, по-прежнему, ничего не понимаю!.. Чего хотел от меня этот ваш чародей? Зачем мне подсыпать что-то в еду, если это не отрава?.. Что, вообще, происходит в моём городе?!

- Вы без конца меня перебиваете, Ваша Решимость! Из-за этого я сбиваюсь! – огрызнулся Дэдэн. – Если вы перестанете это делать, то я, наконец, смогу изложить всё по порядку, и вам всё сразу же станет ясно… Так! – Дэдэн приложил пальцы к вискам и на мгновение зажмурился. – Намерения этого чародея были таковы, – сказал он, когда вновь открыл глаза. – Во-первых, подменив вашего трапезничего своим прислужником, он решил сразу две задачи: основная – вы получали несколько раз в день его снадобье, что было необходимо ему для того, чтобы иметь в дальнейшем возможность управлять вашими решениями и поступками, и второстепенная, но тоже немаловажная – он был в курсе того, что происходило в замке. Во вторых, Ваша Решимость. Счастливым образом узнав о подмене трапезничего, а потом и о волшебном снадобье, я невольно приоткрыл завесу тайны над его замыслом, а совершив путешествие по Великому Пути, сумел понять его до конца. Осознав это, он, я думаю, несмотря на известный риск, так как не всё ещё было для этого готово, попытался реализовать то, к чему так стремился, но потерпел неудачу. И я полагаю, что имею полное право считать, что это – всецело моя заслуга, – сказал Дэдэн и самодовольно подбоченился. - Предвидя такой поворот событий я прислал вам волшебный эликсир… Между прочим, я сам его придумал в своё время… Да… Занимаясь в молодости изучением тайн духовной сущности самтов, что неизбежно приводит и к изучению Великого Пути, мне, предварительно, пришлось решить задачу упрочнения связи между собственным духом и телом. Результатом этого и явился мой эликсир… Но, кажется, я отвлёкся! – спохватился Дэдэн, заметив, что герцог вновь нахмурился. – Чего же именно он ищет, или добивается, то тут, Ваша Решимость, я, увы, и сам теряюсь в догадках… Как и раньше, могу сказать одно – это, без сомнения, нечто чрезвычайно важное, раз весь волшебный мир так переполошился. Нечто, о чём, возможно, следует поискать в древних пророчествах, а, быть может, и в каких-нибудь недавних знамениях…

- Ну так и ищите, Дэдэн! Я, наконец, хочу это знать! – не утерпел герцог, вновь прерывая Дэдэна. Вскочив с постели, он вдруг принялся возбуждённо ходить по комнате. – Волшебник вы, или нет? – Дэдэн утвердительно кивнул головой, и герцог продолжил. – Ну вот и ищите!.. Даю вам неделю на это. Неделю, и не дня больше!.. Причём, с доказательствами. Пустопорожние домыслы можете оставить при себе – я и так сыт ими по горло. Вам всё понятно?

- Да, господин герцог, – слегка поклонился Дэдэн, а про себя подумал. – Через неделю Рин уже будет далеко. Что ж, вот тогда пусть герцог о нём и узнает.

- Сегодня после обеда я ещё хотел бы услышать от вас кое-какие подробности… Но, смотрите, Дэдэн! Я не потреплю от вас больше ни единого слова лжи! – и герцог яростно погрозил ему пальцем.

- Ступайте прочь!.. Я устал и не желаю больше вас видеть, – добавил он, снова укладываясь на кровать.

- Желаю вам скорейшего выздоровления, Ваша Решимость, – Дэдэн ещё раз поклонился и торопливо покинул герцога.

Укрывшаяся в тени лещины скамья была холодной. Отполированный за века камень плотно прилегал к телу и, казалось, с жадностью вытягивал из него живительное тепло. Сквозь узор веток Дэдэн рассеяно наблюдал за проплывавшими в небе облаками, уже чуть позолочёнными в лучах заходящего солнца. Отсюда, из небольшого садика, во дворе герцогских покоев, был виден лишь небольшой кусочек неба, но от этого взгляд к нему притягивался ещё сильнее.

- Как холодно… - наконец пробормотал себе под нос волшебник и, едва заметно покачав головой, поднялся со скамьи.

- Ну, прощай, Аффир! – сказал он, вдруг хлопнув ладонью по тусклому камню. Согласно древнему преданию, когда-то, давным-давно, много столетий назад, в эту скамью был превращён коварный советник тогдашнего властителя замка. Выдав своего господина его врагам, он получил от них щедрую плату. Но младший сын герцога, заручившись поддержкой короля, изгнал их, а попавшего к нему в руки злодея, по его приказу, придворный волшебник превратил в эту самую скамейку. Как гласят легенды, советник этот был человеком злобным, завистливым и имел дурной глаз, отчего скамейка пользовалась плохой репутацией: на ней мало кто решался сидеть. И, тем не менее, за долгие годы, её камень отполировался до блеска.

Дэдэн сделал уже несколько шагов, как вдруг раздался лёгкий хлопок, и в воздухе, прямо перед ним, возник желтоватого цвета конверт. Письмо! Стоящий неподалёку слуга испуганно обернулся на неожиданный звук, но, увидев придворного волшебника и что-то парящее перед ним, тут же вновь смущённо склонился над цветами. Дэдэн нетерпеливо взял его в руки и с удивлением прочитал: "Катору Великого Инклифа Волшебников в славном герцогстве Индэрнском, Могущественному Волшебнику Четвёртой Ступени Божественной Силы, открывателю Жизненной Спирали Духа Самтов, Дэдэну Юингиру Имсскому от его достославного коллеги и верного друга, Могущественного Волшебника Четвёртой Ступени Божественной Силы, повелителя странных дождей и великого знатока таинственных погодных явлений, Жэ Йюфа К’аан Омфелонского."

- Жэ Йюф?.. Чего этому пройдохе от меня нужно? – проворчал Дэдэн, торопливо распечатывая конверт. Вернувшись на скамейку, он тут же погрузился в чтение.

"Приветствую тебя, мой старинный друг! Доколе на нашем небосводе сияет солнце, и звёзды по ночам вещают нам о воле богов, да пребудешь ты в добром здравии и в обладании извечной Силой! Да никогда не ослабеют память твоя и воля твоя!

Ты, наверное, удивлён, что, после стольких лет молчания, я решил написать тебе? Готов спорить, что ты сейчас ломаешь голову, пытаясь понять, что же это мне от тебя понадобилось? Не утруждай себя, друг мой! Я уже слишком стар, чтобы лукавить. А дело в том, что события, к которым наш мир несётся на всех парусах, слишком тревожны и загадочны, чтобы думать о каких-либо сиюминутных выгодах. О них нынче беспокоятся лишь законченные дураки, не видящие дальше собственного носа. Однако, обо всём по порядку.

Во-первых, спешу сообщить тебе, пока ещё эта новость свежа и не поистаскалась, склоняемая так и эдак многочисленными придворными сплетниками и прочим праздным людом, что давно уже тлеющая вражда между Гильдией и Церковью готова вновь жарко вспыхнуть, охватив весь Ирвир всепожирающим пламенем. К величайшему моему стыду, вина за это, во многом лежит и на Радужной Башне.

Как ты уже, наверное, наслышан, верховный квистол Имрии, давно проповедующий вражду и ненависть ко всему волшебному, сумел избежать гнева предстателя и обрёл надёжную защиту в Пьерте, где у него множество сторонников. Церковь гневно осудила эту ересь, но, видимо, тень Тёмного уже пала на наш мир, раз столь многие добрые люди попали под её власть. Не зная, как заставить строптивого квистола подчиниться воле предстателя и явиться пред его грозные очи, дабы понести заслуженное наказание и изъявить смирение и покорность, без того, чтобы начинать ради этого братоубийственную войну, один из высших церковных иерархов (не буду здесь раскрывать тебе его имя), по просьбе предстателя, обратился за помощью к Радужной Башне. Первый Мастер созвав на совет только тех, кто, по его мнению, поддержит эту просьбу, получил желаемое им одобрение и дал знать предстателю, что Гильдия охотно поможет. Взамен он потребовал, чтобы Церковь продолжала и дальше со всей решимостью преследовать эту ересь, и, кроме того, чтобы Церковь отныне не возражала против желания многих богатых семейств в восточных и прибрежных провинциях империи, наряду с семейными священниками, иметь при своих домах ещё и волшебника, того, что столь долго и безуспешно добивалась от Престола Гильдия. По неведомой мне причине, предстатель, на столь невыгодные для Церкви условия, согласился. Не знаю, останется ли он, после этого, и дальше предстателем, но дело сделано.

Между тем, кое-кто в Радужной Башне считает, что Гильдии не следует, в данном вопросе, помогать Церкви: и так уже слишком многие в Ирвире недоброжелательно настроены по отношению к волшебству, и если вдруг что-то пойдёт не так, то репутации Гильдии будет нанесён непоправимый ущерб. Ясное дело, что Церковь ни при каких условиях не признается в подобной сделке. А, кроме того, тут у нас, уже почитай как год, ходит пророчество Серебряного Волоса. Думаю, не стоит тебе напоминать, сколь большим уважением он пользуется. Более авторитетного предсказателя в Гильдии сейчас просто нет, да и в ближайшее время вряд ли появиться. Так вот, Серебряный Волос, где-то около года назад, как раз на одном из заседаний Большого Совета, высказал мысль, что в Ирвире наступают тревожные времена. Возможно даже, что завершается текущая эпоха, и всех ожидают великие испытания. Он говорил, что в созвездии Утки, которое соответствует небесному отражению Ирвира, появилась Огнебородая комета, причём, в отличие от трёх предыдущих её визитов, хвост кометы, похожий на кроваво-красную человеческую бороду, направлен из созвездия Утки в сторону созвездия Ветра, что сулит нашему краю великую смуту и неисчислимые бедствия. Пока ещё она слишком далеко, и только самые зоркие могут увидеть её на небосводе в виде маленькой красноватой точки. Но то, что это та самая комета, которая появляется раз в пол тысячи лет, и чьё появление всякий раз сопровождается многочисленными несчастьями, сомневаться не приходиться. Три весны подряд, говорил Серебряный Волос, первым в западных странах расцветает стрелолист, что также является крайне неблагоприятным знаком. Пастбища на юге вдруг оскудели, а в рыбачьи сети всё чаще и чаще вместо рыбы попадаются невиданные доселе морские чудовища. И, наконец, он поведал, какое именно откровение было послано ему богами, во время его последнего путешествия по Великому Пути, когда его дух устремился к Блуждающей звезде. Он рассказал, что взору его предстал какой-то прибрежный город. К воротам его были прибиты люди, в облачениях Гильдии. Затем ворота отворились, и оттуда устремилась ликующая толпа. И все были вооружены. Вслед за ними из города появились рыцари, за которыми двигался отряд конных воинов, а за ними - копьеносцы и лучники. Затем взгляд его перенёсся на крепостную стену, и там, в ярких лучах восходящего солнца, он увидел высокого человека, облачённого в платье огненно-красного цвета. Серебряный Волос уверен, что это был верховный квистол Имрии, а всё ниспосланное ему откровение – грозное предупреждение Гильдии. Он говорил, что каждый, кто внимательно вслушается в себя, и сам почувствует, что мир нынче изменился, что что-то тревожное пробудилось в нём, и сердце невольно охватывает чувство страха и неуверенности. Многие, при этих его словах, согласно закивали головами, но не меньшее количество присутствующих лишь недоумённо пожали плечами. Первый Мастер принадлежал к последним, и он потребовал от Серебряного Волоса и всех присутствующих, чтобы они никому больше не говорили об этих, как он выразился, пока ещё весьма сомнительных пророчествах. Он сказал, что не зачем понапрасну волновать Гильдию и всех обитателей Ирвира, пока не будут получены дополнительные доказательства. Вот что случилось на заседании Большого совета около года назад.

Тут, однако, надо ещё вспомнить и о том застарелом соперничестве между нашим Первым Мастером - Эрлайлом Сокрущающим и Серебряным Волосом. Сразу же нашлись те, кто стали утверждать, что провидец всё придумал, дабы досадить главе Большого Совета. В итоге, предупреждению Серебряного Волоса не придали большого значения. Но в свете последних событий, все вдруг сразу вспомнили о нём. Ещё бы! Прибрежный город – это, без сомнения, Пьерт! А откровение – мрачное предзнаменование готовящейся вылазке. Первый же Мастер, по-прежнему, утверждает, что всё это – ничего не значащий вздор, так как не владеющим магией обывателям никогда не совладать с сильным отрядом опытных чародеев. Он послал отряд в Восточный Инклиф, к тамошнему верховному иту - Н’Нгунги Храо Д’Диву, которого ты хорошо знаешь, с тем, чтобы он помог им незаметно добраться до Пьерта и, вообще, во всём содействовал. Однако тот, узнав о цели их путешествия, пришёл в ужас, и немедленно примчался в Радужную Башню, в надежде отговорить Первого Мастера от задуманного. Разумеется, отговорить Эрлайла Сокрушающего ему не удалось, а вот должности своей, так как он на отрез отказался учавствовать в этом, лишился. Эрлайл, сгоряча, прогнал его прочь, а верховным итом в Восточный Инклиф решил назначить, с молчаливого одобрения совета, во всём послушного ему Аккуда Бо Тохвавала, по прозвищу Туманное Нечто. Нгунги страшно разозлился и потребовал немедленно созвать Совет Зелёного Сукна, но Радужная Башня оказалась ещё не готова к подобным волнениям, и, за исключением Серебряного Волоса, Чёрного Марли, Юкк Хота Ленивого, Алина Третьего Стального Духа, и Вечно Спящего его никто не поддержал. Даже больше того – пригрозили, что за неисполнение распоряжений Гильдии, изгонят из неё на пять лет. Нгунги ничего на это не сказал, но на следующий день – неожиданно исчез, что взволновало, как его сторонников, так и Первого Мастера, который заподозрил в этом, какой-либо возможный заговор против себя. Так что теперь все в Радужной Башне следят друг за другом ещё пристальнее, чем обычно.

Зная, что Нгунги был твоим другом, я счёл необходимым предупредить тебя об этом. Вдруг он явиться к тебе? Теперь же, когда ты в курсе последних событий произошедших в Башне, ты будешь готов сделать правильный выбор. И я надеюсь, что ты поступишь, согласно своей мудрости, в которой я никогда не сомневался и которой всегда безмерно восхищался.

Будь и мне добрым другом и напиши, если вдруг, благодаря милости богов, узнаешь что-либо интересное. На этой просьбе я и заканчиваю своё письмо.

Прощай, старый друг. Пусть ветра всегда дуют тебе в спину, а Сила – будет послушна и неиссякаема!"

- Старый вингерлон! – выругался Дэдэн и, превратив письмо в маленькое семечко, спрятал его в карман короткого камзола, который носил под уплендом. Жэ К’аан, по существу, так и не обозначил своей позиции, и судить о том, на чьей он стороне, не представлялось возможным. Скорее всего, он и не ждёт каких-либо вестей от него. Он просто кинул камень в его заводь и теперь внимательно наблюдает. О, Жэ К’аан может многое узнать по кругам идущим по воде! Он в этом деле – великий мастер!.. А вот Нгунги приятно удивил его. Дэдэн давно уже привык считать, что того интересует лишь полное опасности и тщеславного азарта восхождение по иерархической лестнице Гильдии. Кто бы мог подумать, что он вдруг плюнет на всё, и поступит так, как того и требует Клятва!.. Хотя, не исключено, что он лишь сделал какой-то очень хитроумный и совсем неочевидный ход всё в той же борьбе за власть… Кто знает, о чём он догадывается и к чему, на самом деле, стремиться?

Дэдэн посидел ещё с минуту, пытаясь постигнуть тот хитрый узор, который нынче соткала для его мира, склонная к злой иронии, судьба. Не особенно преуспев в столь неблагодарном занятии, придворный волшебник, с трудом поднялся и, снедаемый тревожными предчувствиями, понуро побрёл к себе.

Ивдур сидел у распахнутого окна и жадно читал какую-то истрёпанную книгу. Где-то на улице самозабвенно пели кузнечики, которым нежным эхом жалобно вторили крыльцы. Солнце почти уже село, и потому, даже у окна было темно.

- Ты бы свечу зажёг, – сказал вошедший в комнату Дэдэн.

- А я и не заметил, как стемнело! – встрепенулся тот, удивлённо озираясь. Неохотно захлопнув книгу, он встал со стула и пошёл навстречу Дэдэну. – Что говорят в замке о случившемся?

- Некогда мне было сплетни-то собирать, – проворчал Дэдэн, направляясь прямиком к кровати. – Дхонкх!

Кряхтя, он лёг на одеяло, свесив с кровати обутые в нарядные сапожки ноги. Вытянувшись на спине, старый волшебник блаженно закрыл глаза. Ивдур в нерешительности остановился.

- Дхонкх! Да где же ты? – вновь прокричал Дэдэн, а затем повернулся на бок, лицом к молодому чародею. – Ну чего тебе?

- Кх! – кашлянул тот в кулак и, глядя на Дэдэна немного исподлобья, спросил. – Господин придворный волшебник… Как вы полагаете, ведь всё уже закончилось?.. Можно ли надеяться, что ничего плохого больше не будет?..

Дэдэн нахмурился и в задумчивости пожевал губами.

- Вы звали меня, Ваше Могущество? – из соседней комнаты появился заспанный Дхонкх – преклонных лет луллийец. Его некогда ярко-красный нарост на голове от старости стал бледно-жёлтым, а густые, чёрные волосы, по бокам от него, совершенно исчезли, сменившись невыразительными зеленоватыми чешуйками.

- Да! Помоги мне раздеться! – Дэдэн нехотя сел, и Дхонкх тут же, с готовностью, вцепился своими шестипалыми лапами в сапоги и очень ловко стянул их.

- Боюсь тебя разочаровывать, Ивдур, но у меня дурные предчувствия. Вернее, я даже уверен – всё ещё только начинается. – Дхонкх между тем снял с Дэдэна упленд и камзол и теперь принялся за штаны. – Однако не стоит бояться грядущего! Что толку трепетать перед ним? Это ведь, всё равно ничего не изменит… Если ты чувствуешь, что тебе предстоят ужасные испытания, то лучше подготовься к ним… или, на худой конец, как следует отдохни… Дхонкх, будешь чистить одежду, брось семечко из кармана в банку на полке!

Дхонкх поклонился и, схватив в охапку одеяния волшебника, вновь пошёл в соседнюю комнату.

- Покойной вам ночи, господин! – бросил он на прощание.

- И ты тоже иди спать… - обратился Дэдэн к Ивдуру. – Радуйся, что пока ещё можешь это делать на кровати с мягкой периной.

- Что вы хотите этим сказать? – насторожился тот.

- Ничего… - ухмыльнулся Дэдэн. – Тоже, так сказать, предчувствия… Ну всё, ступай! Покойной тебе ночи!.. А-а-а!.. – и Дэдэн сладко зевнул, залезая под одеяло.

- Покойной и вам ночи, господин придворный волшебник! – Ивдур зябко поёжился и вышел в коридор. Едва он сделал несколько шагов, как за спиной послышался звук задвигаемого засова.