VARIANT-1-1-I
 (1988 - 1992).



*      *      *

И всё же, кто же я:
Герой, подлец иль обыватель серый?
Как выбрать в жизни путь
Единственно лишь верный,
И не блуждать в потёмках собственной души,
Когда придётся в своих действиях спешить,
Когда судьба поставит твёрдо
Пред выбором негаданно суровым?

1988 г.




*      *      *

Разверзлась предо мной вся бездна мирозданья,
И потрясённый я пред ней стою:
О, как ничтожен я, и все мои дерзанья,
Но я не сдамся, я творить хочу!
И пусть мой вклад почти и не заметен
И важен, может только для меня,
Я, всё равно, хотя бы запятую
Поставлю в эту книгу бытия.

Лето 1990 г.



*      *      *

Милой бабушке.

Всегда подвижная, как ртуть,
Непокладая рук,
Трудилась каждый ты свой день,
Свой каждый сердца стук.

В деревне вечно - огород,
Грибы, варенье, дом,
К тому же, дед ещё, да я -
- Гоморра и Содом!

И всё на нервах:
Вот звонка раздался перезвон,
И, вздрогнув вся, ты, как всегда,
К двери летишь бегом.

Глаза не могут уследить,
Когда хлопочешь ты,
Как будто смерч, торнадо, шторм
Бушуют у плиты!

И что за чудо ведь могла
На ней ты создавать!
Пельменей вкус и пирогов
Нельзя и описать!

И не усталость, ни болезнь
Заставить не могли
Тебя хоть что-то отложить
На будущие дни.

Одной лишь смерти удалось
От дел тебя отвлечь,
Сняв алчною своей рукой
Груз жизни с твоих плеч.

И вот всё в прошлом...
В никуда ушла ты навсегда,
Оставив деда одного
И папу в путь позвав.

Друзья оплакали тебя,
И в скорби были мы.
Прошли все сорок этих дней,
Как горя один миг.

Не обижайся, если мы
Под грузом новых бед
Не часто на тебя могли
Направить мысли бег.

Тебя никак нам не забыть -
- Из нитей добрых дел
Нетленный памяти ковёр
Соткала ты нам всем.

Ему и вечность не страшна.
Лишь только один враг -
- Моль чёрствости в наших сердцах
С ним может совладать.

Осень 1991г.




*      *      *

Лиля!

Я в холодильник положил
(Ищи на верхней полке)
Филе усатого сома
В картонной упаковке.

Ну а пирожных аромат
Тебе подскажет громко,
Что я засунул их в наш шкаф
С посудной "сервировкой".

Захочешь если молока -
- Пакет стоит, где рыба.
Я б два привёз - да вот беда:
Тот - мама захватила.

Ну, ладно, мне пора, бегу.
Привет вам всем! Счастливо!
Приеду завтра, ближе к двум,
Дойти, коль буду в силах.

Осень 1991г.



*      *      *
Папе.

Мой сердца стук был ровным, как всегда.
Я не спешил, беды не ожидая.
Я был надежде предан до конца,
О худшем думать просто избегая.

Я не спешил, хоть знал наверняка,
Сколь упованья наши иллюзорны,
Что шансы все давно уж против нас,
А все усилия заведомо бесплодны.

И всё же верил. Верил и тогда,
Когда увидел с ужасом в прихожей
Я крышки гроба траурный наряд
И всё понять из этого был должен.

Но не посмел. "То, видно, не у нас,
А у соседей приключилось горе," -
- Сказал упрямо я себе тогда,
Не в силах с глаз сорвать обмана шоры.

И только лишь печальный вид родни,
И причитаний стон, и запах слёз солёных
Заставили меня поверить, как-то вдруг,
Что это к нам пришёл ужасный смерти молох.

Всё оборвалось тотчас же во мне,
И сердце сжалось в миг от страшной боли.
И я у гроба просто молча сел,
Роняя на ковёр скупые слёзы горя.

Я не успел, надеждой обманясь,
Надеждой ложною и, даже, просто вздорной,
Чтоб вздох последний с губ твоих принять
И руку сжать, чтоб знал ты - я с тобою!

Всё кончено. Я опоздал. Пускай,
Мне сил бы не хватило на прощанье!
Пусть было б всё не так! Я всё равно
Увидеть должен был тебя пред расставаньем.

Теперь же поздно - ты в гробу лежишь,
А мне - воспоминанья лишь остались
О днях давно прошедших и о тех,
Что пронеслись вчера, как будто миг печали.

Всё кончено. Прости, коль что не так,
Не помни зла и все забудь обиды.
Теперь с тобою в разных мы мирах,
И все счета поэтому закрыты.

Я молча встал и, слёзы утерев,
Пошёл к родным, чтоб разделить то горе,
Что у меня скопилось на душе,
Держать его в себе не в силах боле!

Всё кончено...

Февраль (?) 1992 г.




*      *      *

...Всё, конец! Все поломаны реи!
В трюме течь. Даже крысы сбежали!
И "Летучий Голландец" в кабельтове
Проплыл мимо, сверкая огнями.

С каждой милей сгущается сумрак.
И течение стало быстрее.
И мне слышится, что слышу гул я,
Будто рёв неизвестного зверя.

Как цепями сковал меня ужас.
Сердце бьётся испуганной птицей.
И ручей из холодного пота
По спине у меня струится.

Грохот слышен всё ближе и ближе.
Я в штурвал мёртвой хваткой вцепился.
А корабль осел ещё ниже,
И решил я, что время молиться!

Зима (январь или февраль) 1992 г.




*      *      *

Лиле.

Сверкал алмазной пылью снег
Средь хаоса камней,
И воздух серебром звенел
В морозной тишине.

Сквозь горных кряжей лабиринт,
Сквозь ледников каток
Я духа святок торопил
К тебе на рождество!

Пускай мне сковывал мороз
Дыханье иногда,
А ветер мне под шубу лез
И снег швырял в глаза.

Я всё стерпел. Не отступил
Пред тяжестью пути:
Ведь я же так на рождество
Хотел к тебе прийти!

И вот уж милый домик твой
Стал виден вдалеке -
- Он, будто ласточки гнездо,
Приклеился к скале!

Над самой пропастью навис,
Не зная страха он.
И мягкий свет навстречу мне
Струится из окон.

Душевной встречи теплота
Всех отогрела в миг.
И святок дух, нам подмигнув,
Дворец для нас воздвиг!

Омелы ветвь под потолком
Сияла ярче звёзд,
Да и сам зал нас ослеплял
Богатством сладких грёз.

Разинув рты, стояли мы,
От страха трепеща -
- Быть может, это только сон,
Фантазии свеча?!

Но гомон тысячи гостей
Сомненья все прогнал,
И мы поверили тогда,
Что нет, не снится бал!

Не дав опомниться совсем,
Нас в танце закружил
Весёлых троллей хоровод
Под свой безумный гимн.

И гномы тоже пошли в пляс,
Угрюмый сбросив вид.
А эльфы осыпали нас
Пыльцой своих молитв.

Сплелось всё в радости клубок,
Слилось в сплошной всё смех,
И счастья пенистый поток
Повлёк с собою всех!

Когда ж, уставши от безумств,
Мы рухнули без сил,
Нам сладостный нектар любви
Тот час предложен был.

Его друиды принесли
В чудесном, словно сон,
Цветке немыслимой красы,
Налив его в бутон.

Мы вместе пили все нектар,
Достичь надеясь дна,
Но чаша лепестков, увы,
Всегда была полна!

А хоббиты, вдруг захмелев,
Решили подарить
Из мрака Мордора кольцо,
Желая нам польстить.

Мы рассмеялись - ну зачем
Над всем нужна нам власть?
И отказались, чтоб всю жизнь
Над властью не дрожать.

Но тут проснулись вдруг часы,
Пробив двенадцать раз.
И святок дух взошёл на трон,
И стихли все тот час.

В толпу лукавый бросив взгляд,
Он улыбнулся нам,
И в миг распался потолок,
Растаяв, как туман.

В бездонной пропасти небес,
Среди бессчётных звёзд
Увидел времени я нить
Из тысяч горьких слёз.

Он сжал её в своей руке,
Он дёрнул со всех сил,
И, жалобно пропев, она
Рассеялась, как дым.

Дождём невиданных цветов
Пролился календарь.
И время прекратило бег!
И не настал январь!

Навеселиться в рождество,
Чтоб вдоволь все могли,
Дух святок, чудо совершив,
Нам вечность подарил!

И вновь веселья хоровод
Сорвался с места в пляс
И закружил нас, завертел,
Без умолку смеясь.

Но грусти день, всё ж, наступил:
Собралось время вновь
В струну тончайшую -
- И смолк гул дружных голосов.

Исчезла шумная толпа
Из гоблинов смешных.
И эльфов ветер разметал.
Снег скрыл всех остальных.

Взорвался мыльным пузырём
Наш замок рождества.
Мы вновь попали в скучный мир.
Всё стало, как всегда!

Лишь несколько секунд цветов
Мы унесли с собой.
Но будет, будет Новый Год!
Всё повторится вновь!

Не так уж долго ведь и ждать!
Но есть секрет один -
- Не растерять всю доброту
Нам надо в эти дни.

Нельзя с обидою в душе
В тот мир чудес попасть. -
- Ну так потерпим ещё год,
Чтоб веселиться всласть!

(Новый год (1991/1992 гг.))




*      *      *

Маргарите Алексеевне.

Мы чинно все сидели за столом,
И пламя от свечей на стенах трепетало.
Приход гостей мы ждали уж давно,
Хоть время "раута" ещё и не настало.

Бросая взгляд нетерпеливый на часы,
Мы с грустью думали - как медленно и долго
Сгорают в мраке прошлого огни
Томительных минут, мук ожиданья полных.

А запах яств дразнил нас всё сильней,
И песнь желудка всё была тревожней.
-"Уж хоть бы дотерпеть нам до гостей!"-
- С тоской я думал, глядя на творожник.

Из нежных антител меня салат
Сводил с ума своим благоуханьем,
Но в суп из АТФ я вперил взгляд
( Я к сытным блюдам не горю большим желаньем ).

Тут из мембран липидных дивный пирожок
Всё ж соблазнил меня, сломив моё упорство,
И, изловчившись, я его в роток
Свой запихнул с завидным всем проворством.

И Лиля тоже, глядя на меня,
Не вынесши тяжёлых мук томленья,
Украдкой утащила со стола
Розетку полную иммунного варенья.

А Маргарита Алексевна, покраснев,
Взяла кусочек сыра, что из лучших
(Три зоны тимуса прошли они все-все)
Т-лимфоцитов приготовлен был тягучих.

И тут, переглянувшись меж собой,
Так, словно были мы злодеев страшных банда,
Пустились в жесточайший мы разбой,
Зубами лязгая, как будто под команду!

Прошло всего каких-то пять минут,
А на столе совсем уж пусто стало.
Довольством мы сияли. И тут вдруг
Звонок раздался! - Гости!! - Вот скандал-то!!!

(Новый год (1991/1992 гг.))




*      *      *

Я бежал, я спешил, сам не зная куда.
Я бежал от тоски, что неслась по пятам.
Я по морю плыл мутных фонарных огней.
Я, порой, застревал в тромбах очередей.
Переулков и улиц кривых лабиринт.
Шорох тысячи ног, рёв и грохот машин.
И неясные тени московских домов.
И раскатистый голос глубоких дворов.
От всего я бежал. Всё казалось чужим.
Сбить со следа хотел я безумную жизнь.
Убежать навсегда от тоски серых дней.
Разорвать до конца с тусклым миром людей.
Мне бы только найти! Мне бы только дойти!
Но реальности тень встала, вдруг, на пути.
Преградила дорогу мне кучей забот.
Завалила тревогами узкий проход.
Бесполезно просить. Безнадёжно молить.
Тень придвинулась лишь, чтоб меня поглотить.
Чтобы вновь возвернуть в плен юдоли людской,
Чтоб навек разлучить меня с давней мечтой.
Я прижался к стене, вжался в камень, как мог.
Усмехнулась лишь тень: "Час свободы истёк!"
И простёрла ко мне жадно руки свои.
И накрыла собой, всё вокруг заслонив.
Мой отчаянья крик смог взлететь только ввысь.
Но услышал я всё ж: "Не сдавайся! Держись!"
Тонкий луч серебра испустили звезда.
И отпрянула тень в страхе, вдруг, от меня.
Затрещала, прогнулась под звёздным мечом,
И взорвалась стена крошки мелкой дождём.
А за ней незнакомый открылся мне мир.
Я увидел сиянье бессчётных светил.
Непонятных, чужих, полных страха и слёз.
И я понял, что вряд ли решился всерьёз.
Что не в силах уйти в неизвестности дым,
Всё оставить, покинуть друзей и родных.
Чтоб с одним одиночеством вечно бродить,
Чтобы прошлое всё навсегда позабыть.
Но угрюмая тень встала вновь позади.
И вскричала звезда: "Ну чего ж ты! Беги!"
Вздрогнул я, застонал и зажмурил глаза:
"Будь, что будет, теперь уж нельзя мне назад!"
И шагнул, и влетел я в иную судьбу,
И стал медленно падать в бездонную глубь.
...Далеко позади умирал прошлый мир.
И я слышал, как тень мне кричала: "Вернись!"
А потом всё исчезло, померкло во мне.
И вздохнул я: "Звезда обманула!.. Конец!"

Февраль(?) 1992 г.




*      *      *

Лиле, на 8 марта.

В честь прихода праздника весны
И сиянья солнца золотого,
Я прошу - прими эти цветы,
Не отвергни дар мой мимоходом.

Пусть не оскорбит тебя их вид,
Может слишком будничный и скучный,
То лишь бледный отблеск красоты,
Только эхо правды полнозвучной.

Красок блеск и совершенство форм,
Запах и рисунок дивных линий -
- Всё это увидеть не дано
В нашем, для цветов враждебном, мире.

Только там, где выросли они,
В Лориэне - сердце Средиземья,
Радугой взорвутся лепестки,
Вспыхнут, как волшебные каменья.

Засияют, зачаруют в миг игрой,
Зазвенят на тысячи мотивов,
И запахнет в воздухе весной,
И забудешь все несчастья и обиды.

Пусть далёк Лотлориэн, увы!,
Даже мысли бег в край эльфов долог,
Но прошу тебя я всё же - не грусти,
Мы с тобой прорвём пространства полог.

Лишь закрой глаза, забудь печаль,
Изгони из сердца все тревоги,
И тот час же сказочная даль
Развернёт перед тобой свои дороги.

Отопрёт, раскроет все пути,
И тогда , по самым тайным тропам,
Взявшись за руки, пойдём с тобою мы
В мир мечты, к далёким счастья звёздам.

Там, вдали от сутолки земной,
Средь лесов тенистых Серебрени,
Ждёт давно уж домик нас с тобой,
То подарок от самой Галадриэли!

Пенье и птиц и тихий шум реки,
Шорох листьев, вкрадчивый и нежный,
Всё это - лишь только нам одним,
Только нам для жизни безмятежной.

Чтоб растаял, будто страшный сон,
Растворился в сказочном покое
Из забот и страхов скорбный трон,
На котором восседает злое горе.

...Вьётся над трубою лёгкий дым.
Ночь заботливо укрыла небо.
Мы с тобой давно уж сладко спим,
Песней убаюканные ветра.

На рассвете солнца первый луч
Нежно гладит мятые подушки,
Ну а мы в реке, где тёплый ключ,
Уже плещемся, как глупые лягушки.

Брызг фонтан - и смеха фейерверк
Сонный лес заставил тот час вздрогнуть.
Миг один - и нет уж нас в воде:
Мы на берег выбрались обсохнуть.

Ветра тёплого ленивая ладонь
Нас ласкает под лазурным небом.
Ну а после - завтрак, быстрый конь,
И уже мы мчим на праздник к эльфам.

Долог путь. Мы делаем привал.
И среди корней гигантских дуба
Разбиваем маленький бивак
На густой траве, что мягче пуха.

Мы молчим, слова нам не нужны,
Смотрим лишь с улыбкой друг на друга.
Но, увы, пора опять спешить,
Завершилась отдыха минута.

Вновь раздался дробный стук копыт.
Мы торопимся - осталось мало время:
Лунный свет повсюду уж разлит.
Ну же, выручай, скакун наш верный!

Мчит нас конь - аж захватило дух!,
Оставляя сзади пыльную дорогу.
Вот камней раздался громкий звук,
И в ворота мы влетаем точно к сроку!

Звонких голосов весёлый смех,
Блеск огней, петарды близкой грохот.
Посмотри, как рады здесь нам все!
Ну а это чей же громкий хохот?

Гэндальф! Боже мой! Великий маг!
Я своим глазам просто не верю!
Это он спешит навстречу нам,
Завернувшись в плащ свой бледно-серый!

...Но, увы, всему есть свой предел -
- Праздник этот тоже был не вечным.
Он угас, как тёплый майский день,
Весь истаял, словно месяц млечный.

Мы простились. Нас в обратный путь
К нашему, теперь родному, дому
Позвала заря, разлив чуть-чуть
Краски из волшебного бидона.

Вновь верхом. Теперь уж не спеша
Едим, головой кивая сонно.
Лишь одна сейчас у нас мечта -
- Чтоб вдали сверкнули наши окна!

Март 1992 г.




*      *      *

Маргарите Алексеевне
на 8 марта.

Вновь запела звонкая капель,
Заискрился солнца свет на окнах,
И, как будто, стал длиннее день,
И набухли почки раньше срока.

Снег осел, растаял грязный лёд –
В миг распалось покрывало зимней стужи:
Растеклось на тысячи ручьёв,
Развернулось гомоном пичужьим.

И вздохнув глубоко, серый небосвод
Поднатужился – и тут же тусклый
Разорвал легко, как нитку, горизонт,
Ввысь взметнувшись куполом лазурным.

А потом подул, души развеяв тлен,
Ожиданием неясным сердце полня,
Ветер долгожданный перемен,
Принеся с собою ясный полдень.

Прилетел, сверкая солнечным плащом,
В горн трубя, серебряный и звонкий,
Песнь весны, чтоб знали все кругом,
Что зимы истёк уж срок короткий.

Что опять пришла пора вдохнуть
Полной грудью аромат весенний,
Чтоб в желаньи жизни утонуть,
Захлебнуться в омуте веселья.

Чтобы радоваться солнечному дню,
Пенью птиц и красоте заката,
И благодарить свою судьбу,
Что хоть это-то всегда будет бесплатным.

Март 1992 г.




*      *      *

Лиле.

День за днём сомнений хоровод
В танце бесконечном меня кружит.
День за днём гнетущих мыслей свод
Ниже всё и, видно, скоро рухнет.

Я отчаялся, запутался совсем,
Словно муха в липкой паутине.
Я не в силах сам найти ответ,
Выбраться из гибельной трясины.

Только лишь просить осталось мне –
Помоги! Конечно, если можешь.
Выведи туда, где ярок свет,
Где сомнения не будут уж тревожить.

Дай ответ любой. Пусть только он
Навсегда двусмысленности холод
Разобьёт, расколет так, как лёд
Сокрушает в пыль тяжёлый молот.

Пусть умолкнет сердца громкий бред.
Пусть в душе покой наступит снова.
Дай, прошу тебя я, мне ответ,
Подари одно лишь только слово!

Март 1992 г.




*      *      *

Лиле, в день рождения.

Последний гость, прощания слова.
Как, всё же, тесно в узком коридоре!
И вот уже остался во вчера
Твой день рождения. И дверь уж на запоре.

Исчезли в прошлом поздравленья и цветы,
Весёлый смех друзей и их улыбки.
Вокруг – одни лишь грязные столы,
Посуды груда, мусор, да бутылки.

А завтра будних дней тебя кольцо
Опять сожмёт в своих стальных обьятьях,
Тоскою исказит твоё лицо
И заклеймит заботой, как проклятьем.

…Струится из окна печальный свет луны.
В потоке серебра все растворились звёзды.
И где-то рядом тикают часы,
А сна всё нет – ты видишь только грёзы.

Из горьких мыслей соткан их узор:
Сплело его в истерзанном сознаньи
Из горечи обид, тревог, напрасных ссор
Лишь сердца утомлённого страданье.

Тяжёлый вздох сорвался с твоих губ.
И пробудив кровати скрип тоскливый,
Лицом к стене ты отвернулась тут
И поцелуй вдруг ощутила торопливый.

В испуге вздрогнув и открыв глаза,
Увидела ты прям перед собою,
Как распахнулась вдруг бетонная стена,
Внезапно выгнувшись немыслимой дугою.

И вот, возник таинственный проход:
Крутая лестница из каменных ступеней,
Нависший грозно полукруглый свод,
И редких факелов чадящее горенье.

Ты села, вся от страха трепеща,
На верхнюю ступень поставив ноги.
И задрожала в напряжении спина.
И сердце маленькое сжалось от тревоги.

Не может быть! Всё это только сон!
Ведь не бывает так на самом деле!
Но нет, всё так. И слышишь ты свой стон,
И холод чувствуешь от каменной ступени.

Неясный зов вдруг зазвучал в душе,
Всю захватил тебя, отнял твою всю волю.
И вот уж ты, с слезами на лице,
Спускаться стала, не противясь боле.

Ведёт всё ниже мрачный коридор,
И даже вдалеке конец его не виден.
И пахнут стены сыростью веков.
И звук шагов под сводами чуть слышен.

За поворотом всегда новый поворот.
Ты уж отчаялась, не в силах больше верить
В то, что закончиться подземный этот ход,
Когда возникли пред тобою двери.

По дубу тёмному искусная резьба.
Цветы из золота, брильянтов крупных россыпь.
Ну а кольцо – так всё из серебра.
Не мудрено то, что напала отропь.

На чудо это ты с открытым ртом
Взираешь, позабыв совсем о страхе.
В твоих глазах лишь светится восторг,
Ты счастлива, одна здесь, в полумраке.

Но вот вдруг зазвучал нежнейший звон,
И будто вняв ему, раскрылись сразу двери.
И ты увидела громадный зал, и трон,
И короля средь грустных менестрелей.

Печальный, как осенний дождь, мотив.
Волшебной музыки чарующие звуки.
И ты вдруг поняла – король один,
Что он томиться в горестной разлуке.

Огонь камина на его высоком лбу,
Глубокими морщинами изрытом,
Затеяв жарких отблесков игру,
Не скрыл всё ж боли, что в глазах разлита.

Качает головой он песне в такт,
И камни на короне его блещут.
А в мыслях там он, Западный где тракт
Выходит к морю. Там, где волны плещут.

Далёких чаек он призывный слышит крик
И видит солнца блеск на глади моря.
Но вот он снова головой поник,
Не в силах справиться с своим безбрежным горем.

Расстаться с дочерью любимою, Арвен,
Предрешено судьбой ему жестокой.
Расстаться навсегда, отдать её навек
В супруги королю страны далёкой.

Она сама избрала свой удел,
И, право, Арагорн того достоин.
Но как тяжёл отцу такой ответ,
И сколько же принёс ему он скорби!

Его же путь – за синие моря,
На Запад заокраинный Валаров.
Приют последний он покинет навсегда,
И смолкнут песни эльфов в этих залах.

Но вздрогнул тут король – почувствовал твой взгляд.
К тебе он обернулся удивлённо.
А ты, нелепый вспомнив свой наряд,
Вся сжалась и потупилась смущённо.

И музыки порвалась сразу нить –
– Теперь тебя заметили и слуги.
Но вот услышала приказ ты подойти,
И тёплый плащ надели чьи-то руки.

В испуге ты стоишь пред королём.
А он, очнувшись от немого изумленья,
Тебя спросил. – Откуда ты? И кто?
И как прошла сюда без приглашенья?

Ты растерялась. – Что же говорить?
Как объяснить всё то, что приключилось?
И ты молчишь, не зная как и быть,
Рискуя впасть в монаршую немилость.

– Ну что же ты? Я жду! – сказал король.
И вот уж в страхе ты ему лепечешь
Про день рождения, про сердца злую боль,
Про стену, ход – всё без утайки шепчешь.

Закончился недолгий твой рассказ.
Король молчит, нахмурив грозно брови.
И в ужасе гадаешь ты сейчас,
Что ж прозвучит в суровом приговоре.

Прошла минута так. За ней – ещё одна.
И наконец разгладились морщины. –
– Он весело взглянул тебе в глаза
И с пальца снял вдруг перстень свой любимый.

– Возьми! Вот мой подарок для тебя.
Не бойся, он придётся точно в пору:
Ведь в пламени волшебного огня
Его когда-то выковали гномы.

Носи его. Спасёт он от тоски:
Как только вновь нахлынут вдруг печали,
Ты перстень вокруг пальца поверни
Три раза, на себя, с закрытыми глазами.

И в замок мой тот час же попадёшь.
И уж тогда, тебе я обещаю,
Ты только радость в сердце унесёшь,
И на лице твоём вновь счастье засияет.

Король умолк. Ты на колени встав,
К руке припасть хотела уж губами,
Когда тебя он, нежно приподняв,
Вновь на ноги поставил, со словами:

– Не стоит. Ни к чему благодарить.
Ты этот перстень честно заслужила.
А вот в обратный путь пора спешить,
Пока еще дневное спит светило.

И хлопнул вдруг в ладони тут король.
И сразу свет померк, и песня зазвучала.
И поцелуя вновь ожёг тебя огонь.
Но тут порвалось вдруг сознанья покрывало.

…В окно к тебе глядел весенний день.
Ты улыбалась, нежась всё в постели,
И сон пыталась вспомнить свой теперь,
Такой чудесный, что хотелось верить.

Вдруг солнца луч случайно на ладонь
Твою упал, и тот час ярко вспыхнул,
Подобно блеску тысячи зеркал,
Прекрасный перстень, снопом искр брызнув.

Подарок короля узнала ты тот час.
И радости догадка в миг пронзила
Всё существо твоё, пустивши сердце в пляс,
Ты поняла – всё это было! Было!!!

Март 1992 г.




*      *      *

Я снова сжался весь в комок
Звенящих нервов тетивы.
Я снова дал себе зарок
Не попадать под власть судьбы.

Стенать и плакать о себе –
– Не мой совсем это удел:
Только с улыбкой на лице,
Только вперёд – за свой предел.

Остаток сил я вновь сверну
В пружины жёсткую спираль.
Я вновь всё заново начну.
Я сокрушу свою печаль.

Не выброшу я белый флаг
До жизни самого конца.
И пусть я проиграю так –
– Всё ж будет вспомнить что тогда.

Губу до крови закусив,
Полезу прямо напролом.
И если, всё ж, сорвусь в обрыв –
– Не пожалею я о том.

Пускай вся жизнь – одна игра,
Я сам к ней правила создам:
"Свободен от всего всегда,
Лишь не ходи по головам."

Март 1992 г.




*      *      *

Дедушке в день
рождения.

Пусть ты не любишь ни гостей,
Ни шумного, весёлого застолья.
Ни, даже, славословий в свою честь,
Мы это, всё равно тебе устроим!

Ты потерпи – ведь это лишь раз в год!
Один лишь вечер – и конец мученьям!
Мы разбежимся – лишь съедим вот торт,
Весь выпьем чай, да слопаем варенье.

К чему же жить, коль радость не видна?
Чего нам ради от тоски томиться?
Уж лучше выпьем сладкого вина
И до упаду будем веселиться!

Найдём усладу в глупой болтовне,
Немного попоём и потанцуем,
Затем воскурим фимиам тебе,
А напоследок – даже расцелуем!

Ты уж не злись тогда и не ворчи:
Раз день рождения – пусть будет всё, как надо!
И раздражение своё перебори:
Ведь поцелуй – не наказанье, а награда!

01.04.92.




*      *      *

Маме, в день
55-тилетия.

Бежит тропинка меж холмов,
Сквозь горы, вдоль реки,
Крадётся в сумраке лесов,
Ползёт сквозь ледники.

Зовёт и манит за собой
В таинственную даль.
И соблазняет нас, порой,
Мечтою в светлый рай.

Откуда ты? Куда ведёшь?
Кто путь твой проложил?
Но ты лишь тащишь за собой,
Не объясняя смысл.

Упрямо, молча волочёшь
Нас по своей стезе.
И мы не спорим, мы идём,
Послушные тебе.

Идём, чеканя твёрдый шаг,
Покуда сил полны.
Или бредём, уж кое-как,
Устав от суеты.

Идём, упрямо вперив взгляд,
Лишь в путь перед собой.
И даже мысли нет свернуть,
Пойти иной тропой.

Грустим, наткнувшись вдруг на грусть.
Смеёмся, встретив смех.
Берём лишь то, что нам дают.
И смотрим – все на всех.

И знаки на столбах везде:
Иди, беги, Здесь – стой,
Тут груз возьми из тяжких дел,
А здесь – простись с мечтой.

Кричат они. – Ты должен то,
Обязан быть таким,
Одеть здесь надо это вот,
А тут – уж будь другим.

И так – везде. На всём пути.
С начала – до конца.
А что не так – то остракизм
На долгие года.

Ну а вокруг – безбрежный лес,
Река, поляна, холм,
Весёлый дождь, зелёный луг
И солнца свет на нём.

Беги – куда зовёт душа.
Что хочешь – то твори!
Нельзя там только делать зла –
– Вот лишь запрет один!

Беги – и в сердце зазвучит
Свободной жизни песнь.
И станет виден путь судьбы
Таким, каков он есть:

Из ничего ведёт он нас,
Опять ведя в ничто.
Но даже, если и не так,
То нам то, что с того?

Ведь мы для жизни рождены!
И нет в этом греха!
А значит, надо исчерпать
Нам всю её до дна!

Наполнить жизни каждый миг,
Гоня абстрактный смысл,
Тем, чем нам близок этот мир,
За что он нам так мил!

Пусть будет радость, сила чувств,
Стремление к мечте,
Забота о родных, друзьях,
Любви пьянящий бред.

И нечего на смерть смотреть –
– Она и так придёт,
Всё разрешит, всё разъяснит –
– Только косой взмахнёт.

…Ну так бежим! Чего ж стоять,
За часом тратя час?
Бежим туда, где нет судьбы,
Где жизнь так ждёт всех нас!

Апрель 1992 г.




*      *      *

Маргарите Алексеевне
в Новый Год.

Когда пробьёт двенадцать раз,
И старый год уйдёт во тьму,
Свечу я в этот первый час
Зажгу и подойду к окну.

И всматриваясь в россыпь звёзд,
Я постараюсь нагадать
Своим друзьям, своим родным
Одну лишь только благодать.

Пусть и не веря ни во что,
Молитву тихо сотворю,
Чтоб не поссорился никто
В грядущем этом бы году.

Чтоб охранила бы судьба
От горя их и от обид.
И чтоб никто и никогда
Не оказался бы забыт.

Декабрь 1992 г.